НЛО майора Казанцева (СИ)

Жидкости наполнили хрустальные бокалы. Мы чокнулись, и по комнате поплыл переливистый звон, который навевал мысли о славных пирах и битвах далекого прошлого.

- Ну, за Советскую Армию! – произнес Ламберто.

И сейчас в его тоне не было ни капли обычной иронии. Он произносил это очень серьезно.

Его отец, секретарь ЦК Компартии Италии, после зверских пыток был расстрелян путчистами во время фашистского восстания 1979 года. Тогда заморским провокаторам почти удалось отгрызть от социалистического содружества приличный кусок Европы.

Жену коммуниста, а также пятилетнего Ламберто с его десятилетней сестрой фашисты держали в заложниках. Но судьба их тоже была предрешена. Живыми их никто выпускать не собирался.

Спасли семью Джентили брошенные на Турин советские десантники. Гомельская дивизия ВДВ высадилась в гражданском аэропорту. Предварительно были подавлены средства ПВО, а диверсионно-разведывательные группы зачистили посадочные полосы. После чего ребята в тельниках и голубых беретах методично и умело перемололи силы путчистов и англо-американские карательные отряды. И уберегли от неминуемой гибели тысячи приговоренных к смерти людей.

В Италию вернулась народная власть. США заплатили массовыми черными беспорядками и отделением четырех штатов, где теперь находится какое-то первобытное, но очень самолюбивое государство освобожденных негров. После этого так нагло и масштабно «заморыши» в европейские дела не лезли, предпочитая делать мелкие, хотя и бесконечные, пакости.

В память о том времени Ламберто всегда поднимает тост за Советскую Армию. Ей обязан жизнью не только он, но его сестра и мать, ныне мирно и в почете живущие в Палермо. И то, что он сейчас бороздит космос, тоже ведь заслуга советского десантника. Ну и всего советского народа.

- Я рад, Анатолий, что лечу с тобой. И вообще – это ведь большое счастье попасть в экспедицию, о которой барды будущего будут слагать оды и саги, - расчувствовался Ламберто.

- Главное, чтобы конец у этой саги был хорошим, - произнес я не слишком оптимистично. - Многие недооценивают опасность нашей экспедиции. Но это не увеселительная прогулка. Мы ступаем на неизведанную территорию. И не факт, что нас там будет ждать то, на что мы рассчитываем.

- Брось, Анатолий, кликушествовать, - беззаботно отмахнулся итальянец. – Хуже, чем на Венере, не будет.

Ламберто мой старый боевой товарищ. И нас накрепко в жизни сцепила Венера. Тогда смерть нам дышала уже даже не в затылок, а смыкала зубы на наших шеях. И тогда, на самом обрыве, мы продемонстрировали, что в этой жизни значит быть правильными и стоящими людьми.

- Это будет отличный полет, - заверил Ламберто. - И о нем сложат отличные песни.

- Ну да. Итальянские. Под гитару.

- В том числе. За то и выпьем, - он долил вина в свой хрустальный бокал.

- Выпьем, - согласился я, поднимая свой ежевично-безалкогольный бокал…

Глава 10

Комплекс Москва-Сити был и в этом мире. Назывался он немного странно - «Спектр. Вертикаль». Но это всего лишь отголосок модного учения философа Артемьева о вертикальном прогрессе и цветах его спектра. Жизнеутверждающее учение. А комплекс зданий, возведенный на пике увлечения архитектурными безумствами, когда считалось, чем выше, тем лучше, назвали в его честь.

Самое высокое здание, соответственно самому агрессивному цвету спектра, называлось алым и включало соответствующие красные декоративные элементы конструкции. Оно достигало семисот метров в высоту и острием пронзало облака. В народе его прозвали «шомполом». На его верхушке и располагалось по традиции логово Звеньевого.

С верхних этажей «шомпола» открывался просторный вид на Москву - город инженеров, рабочих, ученых. И административный центр мировой социалистической системы. Здесь располагались союзные наркоматы, центральные партийные и государственные структуры. Здесь крепко держали в руках нити мировой жизни.

Каждый раз, бывая в кабинете Звеньевого, я не уставал смотреть сверху на эту Москву. Кремль, основные храмы и монастыри были на месте. Город рассекали прямые проспекты со сталинскими монументальными домами – здесь их было куда больше. Гордо возвышался на месте Храма Христа Спасителя Дворец Советов, который все-таки достроили после войны. Когда-то он был грандиозным и замыкал визуально весь город на себе, но теперь, по сравнению со «Спектром», как-то увял, потускнел, устарел и постепенно переходит из разряда свидетельства величия в разряд памятника архитектуры.