НЛО. Постижение тайны

Такой взгляд на природу реальности сам по себе не является новым. Античная философия была пронизана идеями о высших космических силах, которые управляют всем происходящим в подлунном мире. С этой точки зрения человек представлялся чем-то вроде киногероя, который появлялся на экране бытия, исполнял роль, предписанную ему неведомым режиссером, а потом исчезал неизвестно куда. А.Ф. Лосев называл это мировосприятие фаталистически-героическим космологизмом.

Такие же идеи характерны для буддизма и других восточных философско-этических учений. О роли Высших сил в человеческой истории немало говорится в Живой Этике (14 книг этого Учения были изданы МЦР в 1994–1997 годах).

Что касается семантического пространства как автономного слоя реальности, то эту концепцию предложил В.В. Налимов в совместной с Ж.А. Дрогалиной работе «Реальность нереального». (М., 1995), использовавший в качестве ее основы учение Платона об эйдосах. Оставалось сделать последний шаг и показать, что если этот семантический топос действительно существует, то его физическим носителем почти наверняка служат наиболее фундаментальные структуры квантового вакуума.

Рассмотрим научные предпосылки, которые могут служить основой для превращения этой гипотезы в физическую теорию.

Мэон-биокомпьютерная концепция

Согласно гипотезе Налимова, изначально все возможные смыслы располагаются вдоль числовой оси семантического пространства – линейного континуума Кантора. В исходном состоянии все смыслы никак не проявлены, иными словами, имеют одинаковый статистический вес и, следовательно, образуют семантический вакуум.

Появление на этом фоне текста происходит путем взвешивания смыслов. Эту функцию осуществляет оператор информации – человеческий мозг, в структурах памяти которого имеется фильтр, формирующий функцию распределения смыслов. Математически эту операцию Налимов записывает с помощью формулы Байеса.

Понять, что представляет собой этот фильтр, можно, если вспомнить теорию фреймов М. Минского[60]. С точки зрения этой теории понимание смысла нового сообщения осуществляется путем его сопоставления с фреймами – близкими по значению семантическими матрицами, хранящимися в памяти оператора. В итоге осуществления этой функции на выходе получается новый текст. Фильтр, формирование которого требует немалого труда, оказывается своеобразным окном, сквозь которое оператору удается усвоить какую-то часть смыслов, закодированных в семантическом топосе. Однако из-за несовершенства фильтра полученный текст нередко оказывается содержательно неточным, а иногда и просто ошибочным – ситуация житейски хорошо знакомая.

Идеи, близкие к концепции семантического пространства, недавно высказал Р. Пенроуз[61]. По его мнению, наряду с обычным миром существует мир математических понятий Платона, доступ в который носит неалгоритмический, интуитивный характер. Возникающие в результате таких контактов в сознании ментальные образы затем предстоит либо отвергнуть как ошибочные, либо перевести на вербальный уровень путем алгоритмической интеллектуальной обработки.

Интересно, что к разгадыванию тайн семантической насыщенности мэона удалось близко подойти русским философам. «Ничто как Нечто, или maeon, – писал Н.А. Бердяев, – обозначает собой изначальное, источное бытие в его неподвижной глубине. В этом понимании небытие, как еще небытие или пока-небытие – является той мэональной тьмою, в которой таится, однако же, все подобно тому, как дневным светом изводится тьма»[62].

Близкие рассуждения можно найти и у А.Ф. Лосева. «Эйдосы, – писал он, – имеют свою пустоту и пространство, в котором они существуют один подле другого и при помощи которого отличаются друг от друга. Это эйдетическое пространство и есть мэон» [63].

Будучи удобными для философского осмысливания проблемы, подобные высказывания мало пригодны для построения физической теории. Однако, используя их, можно уточнить априорные требования, которым должен удовлетворять реальный физический объект, который мог бы обладать специфическими свойствами, присущими семантическому топосу.