НЛО вокруг нас

Три разных, но в то же время одинаковых суждения наших современников. Но что они, сговорились, что ли?! Четыре века отделяют эти современные высказывания от шекспировских времен, и нам остается склонить голову перед гением классика. Как повторяются сюжеты…

Впрочем, рано делать далеко идущие выводы: ну, пустился в философствование журналист, понадеялся на здравый смысл человек с ученой степенью… Нас-то интересует, что думают „серьезные ученые“, искушенные в проблеме. Хотя бы о том, что там случилось в Вологодской области, под Харовском.

Ю. Платов, один руководителей группы анализа аномальных явлений при Академии наук: „…Нужно иметь точный источник информации. Однако ехать на место тоже ни к чему — нет никаких сообщений, кроме газетных статей… Мы не можем бегать искать, кто где что сказал или написал“ (87). Но как же тогда известить эту группу анализа о чем-то аномальном? Ведь для этого придется что-то сказать или что-то написать…

В другое время и в другом месте Ю. Платов заявил, что „поступающая к нам информация обрабатывается в обязательном порядке“ (9). Но если отбросить все эти „кто где что сказал“ и к тому же не двигаться с места, то откуда взяться информации? Может быть, поэтому спустя три года после известного случая с НЛО, сопровождавшим поезд в Карелии, он говорил: „Материалов о происшествии с поездом в АН СССР нет, что, конечно, совершенно не означает отсутствия события как такового. Пока данные об этом случае к нам не поступят и не будут проанализированы, какой-либо комментарий неуместен“ (88).

Комментария мы не дождались и по сей день.

С. Лавров, член-корреспондент АН СССР: „Я не интересуюсь неопознанными летающими объектами. Отношусь к этому, как к чертовщине“.

Вот такой научный подход… Было бы отношение, а интересоваться не обязательно. Принцип, однако, довольно распространенный. Вот и профессор А. И. Китайгородский, известный борец со всякого рода лженаучными воззрениями, если верить симпатизирующему ему журналисту, „и сам не отрицал, что часть его доводов опирается просто на интуицию и богатый опыт физика“ (8). Разве могут факты соперничать с „богатым опытом“?

Н. Кардашев, член-корреспондент АН СССР: „Проблемой внеземных цивилизаций интересуюсь профессионально. Но данное сообщение, я думаю, лучше всего прокомментировали бы товарищ Хазанов или товарищ Жванецкий“ (87).

Слышите, ребята? Те, которые что-то там видели — Света, Ира, Саша, ау! Пишите письма упомянутым товарищам. То-то посмеетесь!

Впрочем, сатирикам писать не обязательно. По данным американских исследователей, в течение жизни лишь у пяти процентов населения планеты есть шанс увидеть НЛО, если исходить из активности НЛО в течение последних 30 лет. Значит, остальные 95 процентов, привыкшие познавать мир „на ощупь“, имеют возможность смеяться над этими немногочисленными очевидцами. Что они и делают. Во всяком случае, „ученые с улыбкой относятся к псевдонаучным мифам вроде посещения нашей планеты пришельцами из других миров на так называемых тарелках“,— сообщает полковник М. Ребров (89).

То же касается и сообщений, имеющих отношение к НЛО. Ученый секретарь рабочей группы „Внеземные цивилизации“ научного совета при президиуме АН СССР Л. Никишин когда-то писал: „У ученых, да и просто у здравомыслящих людей они вызывают лишь смех да удивление. Ибо этим небылицам не хватает литературных достоинств даже посредственной научной фантастики“. Сильно сказано. Дальше — больше: „…следовало бы ответить: есть научная проблема поиска внеземных цивилизаций и псевдонаучный вздор, связанный с НЛО… Откровенный вздор вроде „путешествий“ в чужих звездолетах, легенд о похищениях землян, разумеется, надо отмести сразу… Вполне вероятно, что все оставшиеся загадочными случаи будут объяснены абсолютно „земными“ причинами. Главное — серьезно и добросовестно изучать все те скудные факты, которые попадают в руки исследователей, и не поднимать ненужного ажиотажа вокруг тех или иных сообщений“ (90).

Написано это, заметим, в 1986 году. К тому времени фактов было уже вполне достаточно для исследований. Но если сразу „отметать“ непонятное, рассчитывая объяснить остальное земными причинами, то что назвать „серьезным изучением“?

Но, в конце концов, начитавшись подобных статей, начинаешь составлять себе примерно такой словарик:

„трезвое объяснение“ — значит, в рамках привычных стереотипов;

„без сенсаций“ — делать вид, будто того, о чем наука не имеет мнения, не существует вовсе;

„серьезные ученые“ — которые избегают сенсаций и предпочитают трезвые объяснения;

и т.д.

Что же касается „здравомыслящих людей“, которых тянет посмеяться, когда впору задуматься, то на ум приходят такие слова одного из классиков марксизма: „Здравый человеческий рассудок, весьма почтенный спутник в четырех стенах своего домашнего обихода, переживает самые удивительные приключения, лишь только он отважится выйти на широкий простор исследования“.