NLP. Техники россыпью. Практическое руководство на базе реальных тренингов с примерами для самостоятельных тренировок

Хорошо, я начну издалека и защищусь парой цитат. В чём вообще заключено значение инвективной лексики – слов, имеющих несколько значений и выраженную эмоциональную окраску? Именно в их эмоциональности! Если японец, желающий оскорбить собеседника, должен выполнить целый ритуал, в рамках которого он вместо двадцати приветствий произнесёт только пятнадцать (пример И. Черепановой), то нам с вами язык позволяет выразить отрицательное отношение к кому-либо одним словом, заодно разрядив эмоции. Помещение такого слова, насыщенного эмоциями, крайне энергичного, в контекст терапии стимулирует сильнейший трансдеривационный поиск.

Языковые и культуральные различия постоянно приходится учитывать при адаптации иностранных методик. При всей технологичности и помехоустойчивости методик НЛП и эриксонианского гипноза им всё же лучше дать местное культуральное обрамление, как-то преломить через себя. Я, правда, уже говорил, что для адаптации англоязычных методик к нашей культуре недостаточно убрать английские артикли и вместо них расставить везде неопределённый русский артикль «бля», надо делать что-то ещё… (Смех в зале).

Так вот, необязательно в терапии, просто при переводе иностранного текста литераторы дают такую рекомендацию: переводчик должен передать смысл произведения, для чего ему следует использовать словарный запас родного языка так, чтобы наилучшим образом передать именно смысл. Это особенно понятно при переводе стихов: стихи ценны не только своим ритмом и не только своими рифмами, но и теми образами, которые содержатся в стихах и только опосредуются ритмом и рифмами. Подстрочный перевод имеет здесь самое что ни есть вспомогательное значение: надо сначала полностью вчувствоваться в те образы, которые содержатся в произведении (любопытная стратегия, не так ли?), и лишь после этого искать слова родного языка, которые позволят сохранить ритм и рифмы.

Всё это оказывается актуальным и при переводе прозы, и при переводе специальной литературы по терапии. Я с этим столкнулся при чтении «Необычайной психотерапии» Дж. Хейли. В одной из историй там Милтон Эриксон даёт инструкцию семейной паре, но во всех переводах этой истории инструкция Эриксона передавалась английским словом с подстрочным примечанием – «Совершать половой акт (в грубой форме)». В этой истории речь шла о психологическом шоке, но эффект шока при чтении переводов совершенно терялся.

Для начала я возьму на себя смелость полностью передать смысл, то есть рассказать эту историю так, как она звучала бы, если бы Милтон Эриксон говорил по-русски; но сперва должен спросить у вас – можете ли вы выдержать произнесение непечатного слова? В обморок никто не упадёт?

Это история о том, как Милтон Эриксон лечил одну супружескую пару от бесплодия.

! (Здесь и далее англоязычные тексты приводятся в переводе автора, если не указано иное).

Тридцатилетний преподаватель университета встретил на танцах тридцатилетнюю женщину. Их потянуло друг к другу, и через месяц они уже были женаты и планировали своё будущее. Через три года они пришли ко мне и рассказали свою печальную историю. Рассказывая её, они очень смущались, стыдились и использовали напыщенную и формальную фразеологию. В сущности, их жалоба состояла в том, что ещё до брака они планировали создать большую семью, и поскольку им обоим было по 30 лет, задерживаться им в этом плане было никак нельзя. Прошло три года, а они всё ещё были бездетными, несмотря на многочисленные медицинские обследования и рекомендации.