НЛП-технологии: Разговорный гипноз

– Он очень хорошо показал себя в бою, – сказал тем временем Паклус. – Да и с самого начала…

– Я ничего не хочу слышать! – с болью в голосе воскликнул Щавель. – Ничего! Не имею права!

– А если я расскажу историю, случившуюся со мной невесть в какие времена невесть в каких краях? – спросил Паклус. – Однажды пришёл ко мне один знакомый молодой маг…

– Это идея! – просветлел Щавель. – Только без имен!

Сергей Лукьяненко. Недотёпа

В принципе может сойти и «Со мной тут вчера такое приключилось!», но этот вариант не очень хорош. Потому что задача истории – увести из настоящего. И чем дальше действие истории от «здесь и сейчас», тем лучше. Крайний вариант: «В некотором царстве, в некотором государстве».

Почему так? Во-первых, чем меньше наши слова касаются собеседника (А какое отношение имеет к нему, что говорил «один мой знакомый» своему коллеге в Бузулуке?), тем проще ему отпустить свой сознательный контроль. И глубже погрузиться в транс.

Во-вторых, людям свойственно примерять на себя безадресные сообщения. Ну, например, если ваш знакомый скажет вам, что его бесит людская необязательность, вы наверняка сверитесь по памяти, не подводили ли вы его хоть в чём-нибудь. Между тем, когда адресат определён точно, вам уже не так сильно захочется примерять на себя то, что предназначалось ему.

Понятно, что той же цели можно достичь, используя шаблоны неопределённости, но здесь реально сохранить неопределённость, говоря достаточно определённо. Действительно, если вы говорите о ком-то, кого ваш слушатель никогда не видел, вы можете называть его хоть принцем Флораном, хоть сантехником Михалычем – слушатель представит того, кто ему ближе. Что и требовалось.

Вижу, слышу, чувствую

– У тебя великолепный офис продаж, – кивнула я, медленно пододвигая к себе сумку, где в кармане лежал газовый баллончик. Я проклинала себя за то, что, получив багаж в аэропорту, не переложила баллончик в карман блузки, где носила его обычно. – Пускай твои продажи в нём будут стремительны и прозрачны, как воды Москвы-реки. И я с удовольствием покину твой офис продаж, но он почему-то маленький, как холодильник пенсионерки. И твой располневший фюзеляж занимает его целиком, загораживая мне выход на улицу.

Леонид Каганов. Лена Сквоттер и парагон возмездия

В своём нормальном состоянии человек цепляется за реальность при помощи органов чувств. Зрением, слухом, осязанием, обонянием… Это можно представить, как блестящие ниточки паутинок, зацепленные за объекты внешнего мира. Прямая обязанность рассказчика – перецепить эти ниточки на внутреннюю реальность. Реальность истории.

Чтобы слушатель чувствовал ветер, дующий в рассказе, а не стул под собой. Чтобы он видел нарисованные нашими словами облака, а не жестикуляцию рассказчика. Чтобы слышал пение птиц и не слушал, что именно ему в этот момент внушается. А ощущения вкуса и запаха, вызванные рассказом, нам только помогут. У собеседника не должно остаться ни малейшего шанса удержаться во внешней реальности!

Речь делают живой:

     • указание на реальные объекты, которые можно вспомнить или представить

(люди, вещи, животные, растения, места…);

     • указание на процессы и их наблюдаемые признаки

(ветер, волны, тепло, полёт, шум…);

     • использование сенсорных характеристик

(близко, справа, над, высоко, тяжело, громко, большой, яркий…);

     • метафоры, сравнения, аллегории

(камень на сердце, хмурый, как тучи, игривый луч солнца).

Чтобы надёжно удерживать внимание, образы должны меняться достаточно часто. Оптимально: новая реплика – новый образ. Или хотя бы оттенок. И чередуйте сенсорные системы.

Неопределённость

В рассказывании историй неопределённые слова играют большую роль, позволяя активизировать, где необходимо, собственные мыслеобразы слушателя. А они погрузят его надёжнее, чем навязанные нами. Более того, неопределённость даёт возможность сохранить темп повествования, не завязая в ворохе ненужных деталей.