No Featherbed for Me (СИ)

_____________________

Чем больше становился ее живот, тем больше Арья жаждала увидеть свою мать или даже Сансу. Иллирио был замечательным хозяином и относился к ней с бесконечной добротой, а Эйгон был счастлив находиться в месте, где ему не приходилось прятаться. Эшара поддерживала ее как могла, но Арья хотела, чтобы руки Кейтилин пригладили ее растрепавшиеся волосы, хотела, чтобы раздражающе оптимистичная Санса была здесь и сказала, что все будет прекрасно. Ее ребенок рос, а Арья тосковала по дому, проводя дни, думая о своем отце, Роббе, Бране, Риконе и особенно о Джоне Сноу.

Возможно, он и не мой кровный брат, но я никогда не буду любить его меньше из-за этого. Когда я увижу его, то обязательно расскажу ему то, что рассказала мне Эшара, чтобы он знал, что его мать действительно хотела его.

Во дворе находился фонтан, и Арья предпочитала проводить дни на воздухе у воды, чем слушать постоянные споры Иллирио и Визериса о праве престолонаследия и прочих формальностях. Ее живот стал слишком большим, чтобы ездить верхом, а спина ужасно болела даже при обыкновенной ходьбе, так что Арья с нетерпением ждала появления ребенка на свет.

Эйгон пришел к ней в полдень и принес тарелку фруктов с сыром и кувшин холодного медового молока. Она улыбнулась в благодарность, принимаясь за еду, и Эйгон разместил руки на ее спине, ненадолго снимая боль. Арья с облегчением откинулась назад, и он притянул ее к себе, обхватив руками ее живот. Ребенок сразу же зашевелился внутри нее, заставив его усмехнуться.

- Она узнает меня.

- Если бы только она поскорее родилась, чтобы встретиться с тобой.

Эйгон поцеловал ее в висок.

- Я знаю, что тебе тяжело, но это стоит того.

- Ты, наверное, думаешь, что я неблагодарная. Трое потерянных детей, и теперь, когда я, наконец, смогла выносить одного, я постоянно жалуюсь.

- Нет, - мягко возразил он, - я думаю, что ты – самая прекрасная женщина из всех, что я когда-либо видел, и я бесконечно счастлив, что ты стала моей женой и матерью моего ребенка.

- Ты вынужден так говорить, чтобы я не пронзила тебя кинжалом, пока ты спишь. – Прижимаясь ближе к нему, она еле-слышно призналась: – Я скучаю по своей семье.

- Я знаю, – ребенок вновь толкнул его ладонь. – Ты ненавидишь меня за то, что я заставил тебя уехать?

- Ты не заставлял меня. Я просто… - играя с манжетами его рубашки, Арья пыталась найти верные слова, чтобы описать свои чувства человеку, не знавшему своих родственников. – Каждый раз, когда я вижу что-то интересное или новое, мне хочется рассказать об этом Джону или Брану. Каждый раз, когда мне одиноко, я непроизвольно ищу глазами Нимерию, но затем понимаю, что ее здесь нет. Я люблю тебя и нашего ребенка, но у меня такое чувство, что я убила Арью Старк, чтобы стать Арьей Таргариен.

- О, надеюсь, что это не так, ведь я полюбил именно Арью Старк. И я хочу, чтобы наши дочери были такими, как она. И я надеюсь, что однажды смогу отвезти тебя домой, но у меня ничего не выйдет без Арьи Старк, – слезы застыли в ее глазах, когда Эйгон прижал ее ближе к себе. – Ты моя зимняя невеста, моя лютоволчица, и обещай мне, что ты не будешь даже пытаться стать драконом.

- А если в наших детях будет больше от волков, чем от драконов?

- В таком случае они станут самой ужасающей стаей волков из всех, что когда-либо бродили по земле.

_____________________

В конце концов, они оба оказались не правы. После почти двух дней мучений, их дочь наконец-то покинула тело Арьи, провозгласив свое рождение громким визгом. Однажды Эйгон сказал, что у всех их детей будут такие же фиолетовые глаза, как и у него, но глаза новорожденной девочки были глубокого коричневого цвета, большие и удивительно внимательные. Шелковистые черные волосы покрывали головку ребенка, а ее кожа имела теплый оттенок меди, который Арья мгновенно узнала, вспомнив о времени, проведенном в Солнечном Копье.

- Она змея, – рассмеялась Эшара сквозь слезы, прижимая к себе ребенка, и укутала девочку в мягкое одеяло, над которым работала во время беременности Арьи.

Как только Эйгона пустили в ее комнату, он осторожно взял их дочь на руки, его глаза сияли от волнения, и Арья заметила, что даже на обычно недовольном лице Визериса проскользнули какие-то эмоции. Эшара встала, чтобы поцеловать Эйгона в щеку, прежде чем коснуться головки младенца.

- Твоя сестра выглядела также, когда она родилась.

- Рэйнис, - выдохнул Эйгон, выражая одновременно и грусть и радость, и, как только он поднял на нее глаза, Арья коротко кивнула, отвечая на его немой вопрос.

Против воли самой Арьи, Иллирио закатил грандиозный праздник в честь рождения принцессы Рэйнис Таргариен, пригласив остальных магистров и даже самого принца Пентоса, пируя и танцуя до самого утра. Эйгон уверил Арью, что его друг лишь хотел оказать честь их дочери, но она знала, что это означало в действительности – заявление.