No Featherbed for Me (СИ)

- Ничего, дорогая. Это лишь старая легенда, - он поцеловал Алисанну в лоб. – Я не держал на руках ребенка с того дня, как покинул Королевскую гавань. В то время там было так много детей, так много Таргариенов. Теперь же нас осталось совсем мало. После падения Рэйгара я даже и не мечтал о том, что наш дом возродится, - в его затуманенных глазах застыли слезы. – Спасибо тебе, Арья.

- Мейстер Эймон…

- Твоим детям суждено сыграть немаловажную роль в грядущих событиях. Дома Таргариен и Старк, лед и пламя, это мощная сила. Это было предсказано… - его голос сорвался, и он протянул руки, попросив Арью забрать ребенка. Когда она потянулась, чтобы сделать это, Эймон схватил ее за запястье и произнес:

- Они пробудят драконов из камня.

Арья подумала о Визерисе и его угрозах о пробуждении дракона, об огромных черепах под Красным замком, и вздрогнула. Она не знала, сможет ли когда-нибудь полностью смириться с невидимым присутствием в своей жизни драконов.

Лишь через две недели, после похорон мейстера Эймона, Арья вспомнила об окаменелых драконьих яйцах в сундуке, разукрашенных кусках камня, подаренных ей Дейенерис. Она подняла кремовое яйцо, взвесив его в своих руках. Эймон подошел к ней, положив свою маленькую ручку на окаменелость и сказав: «Мое», и Арья невольно задумалась о том, что, возможно, эти яйца станут для ее детей тем же, чем были лютоволки для ее семьи.

Арья сразу же прогнала эту мысль. В конце концов, все знали, что драконы исчезли еще задолго до рождения самого мейстера Эймона.

_____________________

- Ты когда-нибудь жалел о том, что облачился в черное?

Джон поднял глаза от Алисанны, которую до этого щекотал, пока та хихикала и забавно корчилась. Рэйнис и Эймон мирно спали в своей палатке, а Эшара ушла вместе с Вэль, чтобы помочь ей принять очередного ребенка, так что Джон пришел к ней ночью, захватив с собой сладкого дорнийского вина. Арья любила наблюдать за тем, как он общается с ее детьми, в эти моменты его лицо сияло гораздо ярче, чем в любое другое время, и мысль о том, что он никогда не сможет сам стать отцом неприятно сдавливала ее грудь.

- Иногда, - признался он, заставив Алисанну взвизгнуть, когда он внезапно поцеловал ее круглый животик. – Лучше бы я подождал, как и говорил отец, чтобы понять, от чего действительно отказываюсь.

- Ты бы стал замечательным отцом.

- Но я не хотел передавать фамилию бастардов своим детям, - выдохнул Джон, поднимая Алисанну с мехов, на которых они сидели. – Робб должен был стать лордом Винтерфелла. Если бы я был законнорожденным, я бы мог стать рыцарем, как Бран или Рикон, но я был Сноу, а не Старком. Для меня просто не было места.

Арья подумала об Эдрике Шторме, собираясь открыть было рот, чтобы опровергнуть его слова, но вовремя остановилась.

- Но ты ведь не был бастардом на самом деле.

Его рука пригладила шелковистые волосы Алисанны.

- Я много думал о своей матери, Эшаре. Была ли она красивой? Любила ли она меня? Знала ли она, где я был? Любил ли ее отец? Почему он опозорил мою мать и самого себя этим поступком? Иногда я даже притворялся, что я его настоящий сын. Мы с тобой так похожи, так что забыть правду было нетрудно. До тех пор, пока твоя мать не бросала на меня свой взгляд. Тогда я вспоминал.

- Джон…

- Я даже и не думал, что ей была Лианна, - продолжил он, все еще всматриваясь в счастливое лицо девочки в его руках. – Я вспоминаю ее статую в крипте, истории о Рэйгаре, и это приводит меня в ярость.

- Ярость? – удивленно повторила она.

- То, что сделали Рэйгар и Лианна, было эгоистично, - отрезал Джон. – Он знал, что Лианна была обручена с Робертом, а она знала, что опозорит свой дом. Даже если Элия Мартелл и знала обо всем, даже если бы восстание не началось, из-за них пострадало огромное количество людей.

- Они любили друг друга, - вставила Арья.

- Конечно, это бы сделало мое детство гораздо счастливее, но, как мужчина, я понимаю, насколько безрассудно они поступили. Эйрис был безумен и должен был быть свергнут, но представь, насколько иначе все обернулось бы, если бы восстания не было. Наш дедушка, наш дядя, они бы остались живы, вместо того, чтобы быть сожженными и задушенными насмерть. Мне жаль, что я не знал своих родителей, но не уверен, что смогу когда-нибудь простить им то, что они оставили меня одного в этом мире, где я должен прятаться за личиной бастарда, страшась смерти.

Арья надолго замолчала, прокручивая его слова в голове, пока Джон поднялся на ноги и положил Алисанну в ее колыбель. Тихим голосом, чувствуя себя униженной речью Джона много более, чем словами Лораса Тирелла, сказанными много месяцев назад, она спросила:

- Ты думаешь, что я эгоистична?

Джон тут же осознал сказанное, и явно пожалел об этом. Арья ожидала, что он соврет или извинится, но вместо этого он сказал:

- Ты хочешь правду?

- Да, - ответила она, в действительности совсем не желая ее слышать.