Но я люблю сейчас, а в прошлом не хочу, а в будущем - не знаю (СИ)

- Что ж, решено! В следующий раз, - разочарованно вздохнул Корецки.

Несколько минут прошло в полном молчании. Виктор периодически поглядывал на свои часы, который благодаря моим усилиям остались на его руке. За это время мы последовали примеру нашего естествоиспытателя и задвинули волшебные очки на лоб, в то же положение, в котором они находились до прихода к перекрестку. Он же включил свой фонарь, порекомендовав нам пока свои не включать.

- Все! Пора! Идемте! – наконец скомандовал Виктор. Рюкзак уже давно был за его плечами.

Он уверенно зашагал к коридору, из которого мы вышли. Надпись на стене светящимся мелом это подтвердила. Предводитель на пару секунд остановился, взглянул на часы, на надпись и что-то записал в свой блокнот.

- Отлично! Минута в минуту. Так держать! – довольно воскликнул он и, не убирая блокнот в карман, пошел дальше.

На следующем перекрестке он опять правильно выбрал коридор. Вновь сверил время светящееся со временем фактическим, записал цифры на бумажку. Так продолжалось довольно долго. Когда Виктор сомневался в правильности своего выбора, он подходил поочередно к каждому коридору и смотрел на стены, мы тем временем ждали его в центре перекрестка. Хотя в основном надписи, сделанные Самюэлем, были видны сразу же, как только мы выходили в центр перекрестка.

Потом настало время привала. Его высчитал Виктор. Мне показалось, что даже пол, на котором мы сидели, не остыл. Я уселась первой после того, как Корецки снял с плеч рюкзак и поставил его на пол. За мной уселся Самюэль. Виктор последовал нашему примеру.

- Роберта, хочешь перекусить? – спросил он меня.

Еще бы! Конечно, я проголодалась! Сколько времени прошло? Только тогда я почувствовала, какая голодная.

- Да! А разве у нас есть с собой что-то? – с надеждой спросила я.

- Угу. Я взял немного бутербродов, кроме воды, - он полез в рюкзак и достал пакет с бутербродами и три бутылки воды.

- А я и пить тоже хочу! Кстати, сколько времени мы уже провели в подвале?

- Шесть с лишним часов!

- О! Тогда понятно, почему у меня зверский аппетит разыгрался.

Я, Виктор, только потом Самюэль взяли по бутерброду с колбасой и сыром и стали смачно их уплетать, запивая вкусной минеральной водой. Ничего вкуснее за последнее время я не ела. Фонари мы не выключали и кто, как мог, освещали ими свою еду. От этого зрелища я невольно рассмеялась, уж очень забавными были наши лица. Все же Корецки – молодец! Догадался взять с собой провиант, воду – самые важные вещи в походе. Всегда приятнее путешествовать на сытый желудок. Он это знал, а я не подумала даже. На него можно положиться.

Когда прошло ровно столько же минут, сколько мы отдыхали в первый раз, Корецки нас поднял, и мы двинулись дальше считывать надписи на стене. Еще около часа мы шли, пока не вошли в комнату, которую я прозвала «задверьем». Виктор посмотрел на часы.

- Прекрасно! Успели! Я даже сказал бы, опередили график! – удовлетворенно крякнул он.

Когда мы вошли в «преддверье», он захлопнул за нами дверь, отошел от нее на шаг и опустился на корточки. Я догадалась, что он решил посмотреть время, которое мы отсутствовали. Так сказать местное время. Подняв будильник, он сначала посмотрел сам, а потом показал циферблат мне. Часы показывали пятнадцать минут по полудню. Нас не было в «этом» мире пять минут…

ГЛАВА 20.

Невезучие воришки.

- Рим - это мой самый любимый и чудесный город. Мало того, что я в нем родилась и выросла, я в нем живу всю жизнь и мыслей переехать в другое место у меня ни разу не возникало. Исторических достопримечательностей здесь столько, что туристу можно смотреть на них беспрерывно, как минимум, в течение полугода, выходя на их осмотр каждое утро, как на работу и возвращаясь вечером, словно после продолжительного и тяжелого рабочего дня. Я очень люблю этот «вечный город». Я даже представить не могу себя, живущей в другом месте. Меня родили и вырастили истинной римлянкой. Иногда мне кажется, что любой итальянец завидует нам, римлянам. И это было всегда. Любой гражданин античного мира стремился в Рим. Жить в нем было привилегией, дарованной императором или судьбой, дарованной родителями.

В одной книжке я прочла, как мужчина говорил о нас, римлянках: «…Он не мог, однако же, отказаться от мысли искать ее. В воображении его порхал этот сияющий смех и открытые уста с чудными рядами зубов. “Это блеск молнии, а не женщина”, повторял он в себе, и в то же время с гордостью прибавлял: “Она римлянка. Такая женщина могла только родиться в Риме. Я должен непременно ее увидеть. Я хочу ее видеть, не с тем, чтобы любить ее, нет, я хотел бы только смотреть на нее, смотреть на всю ее, смотреть на ее очи, смотреть на ее руки, на ее пальцы, на блистающие волосы”…». Наверное, это очень романтично для людей, которые, возможно, бывали в Риме, или читали о нем, или смотрели фильмы. Но это еще романтичнее звучит для нас, коренных римлянок. Еще бы! Мы же такие прекрасные!

Рим невозможно познать до конца, он не раскрывает своих тайн и красот ни тем, кто приезжает на несколько дней, ни тем, кто живет здесь многие годы.