Но... я же Питер Паркер! (СИ)

Но около года назад всё изменилось. Килгрейв, такое прозвище вскоре после тех событий она себе взяла, нашла своих родителей. И к ним у неё, как оказалось, были старые счёты.

— Я… — Джонс запнулся, собираясь с духом перед тем как перейти к сложной части своего повествования, — поначалу я решил ей помочь. Надеялся, что она сможет отпустить своё прошлое. Но я даже не представлял, как сильно она ненавидит родителей. Она начала их пытать. Я, конечно, попытался её остановить, и тогда… она приказала мне убить её отца.

Он замолчал, заново переживая вероятно один из самых тяжёлых моментов в своей жизни — первое убийство.

— Мать она тоже убила. Приказала ей бить себя ножницами за каждый год, что её не было рядом. Это было ужасно. Она наносила себе удар за ударом, умирала, но не могла остановиться. Год — удар; два — удар; три — удар… кровь была везде, она уже не могла ни стоять, ни говорить, но продолжала увечить себя и считать, захлёбываясь своей кровью: десять — удар; одиннадцать — удар… она досчитала до пятнадцати. — Он вновь остановился, перевёл дыхание, отгоняя призраков прошлого и только потом продолжил. — Тогда-то я понял, что всё это время она просто притворялась… что это была всего лишь игра… — он остановился на полуслове, криво усмехнулся и помотал головой, — нет, я и раньше это понимал, просто предпочитал не обращать внимание.

Никто не перебивал Джонса во время рассказа и не отвлекал, пока он молчал. Я, конечно, не клинический психолог, но понять, что парню нужно выговориться было несложно. Спустя какое-то время он продолжил свой рассказ:

— А потом она решила, что можно продолжать жить дальше, как ни в чём не бывало. Она давала мне всё, что я захочу, кроме свободы. С тех пор, она каждые двадцать четыре часа обновляла свой контроль. Так продолжалось ещё полтора месяца. Однажды… она не заметила, что контроль спал, или хотела меня проверить. Не знаю. Мы стояли на крыше, и я… я ударил её. В живот. И сбежал.

Джонс взял очередную паузу, чтобы промочить горло и собраться с мыслями.

— Я всё время боялся, что она снова меня найдёт. Но время шло, а она всё не появлялась. Я начал думать, что мог случайно убить её, — Джонс криво усмехнулся, — лучше бы так и было. Полгода назад она вернулась. И она была совсем другой… вот тогда-то и начался настоящий кошмар.

Он посмотрел мне в глаза, словно выбирая, что рассказывать, а что нет.

— Она издевалась надо мной, — всё же решился он, — заставляла прислуживать ей. Приводила других мужчин. Заставляла меня смотреть, как они трахаются и не только… каждый раз она находила способ унизить меня ещё сильнее, чем прежде! — перечислял он, со всё усиливающимся напором, словно бы хвастаясь выпавшими на свою долю страданиями.

— Разве это равноценная месть за один удар? — спросил он после небольшой паузы.

Но никто не спешил отвечать. А что мы могли ему ответить?

“Ох, блядь! — меня вдруг осенило, кусочки мозаики начали складываться воедино, вот теперь-то я мог кое-что ему сказать, — если б ты только знал за что она тебе мстила…”

Когда казалось, что он уже вот-вот расплачется, Джонс всё-таки взял себя в руки.

— После этого она убивала их… или, если у неё было хорошее настроение, приказывала мне самому избавляться от них, — на его лице появилась жуткая улыбка.

— Где она сейчас, ты знаешь? — поспешно спросил я, прежде чем Джонс пустится в описание своих убийств.

— Мы были в частном доме. Он принадлежал пожилой китайской семье. После одного случая в нигерском районе у Килгрейв было хорошее настроение. Мы были только вдвоём. Как раньше. Под утро объявились люди из управляющей компании и сообщили, что в районе утечка газа. Она приказала им убираться, но потом мы увидели, что соседние дома тоже эвакуируются. Приказать отравлению или взрыву отвалить, как тем людям, она не могла, поэтому мы решили, что пора сваливать. Я сделал буквально пару шагов за дверь и почувствовал, как что-то кольнуло меня в шею. Она явно знала кто это. Я никогда раньше не видел её такой испуганной. Она приказала мне бежать. И я побежал, бросил её там. Через пять минут вырубился, а очнулся уже в своей старой квартире. Вот и вся история.

Значит Щ.И.Т. всё-таки повязал её. И если случай в нигерском районе — это та стычка в “Гарлемском Раю”, то всё как раз совпадает по времени. Да и сам захват: дистанционно отработать цель усыпляющими дротиками, вполне в духе оперативников агентства. Вот только Пурпурная вряд ли поняла, что принимает её именно Щ.И.Т. А учитывая нашу находку в России, она скорее всего решила, что на неё снова вышла Гидра.

Я не решился рассказать ему о своих догадках, хотя и был уверен почти на сто процентов в их правильности. Новость о том, что он сам убил своего ребёнка может оказаться последней каплей, после которой и без того надломленная психика Джонса не восстановится. Особенно учитывая, что недоношенный младенец даже не удостоился чести быть похороненным, вместо этого став “объектом” в руках Лукиной. А ведь ещё неизвестно, что конкретно случилось после того удара и каким образом Пурпурная и её дитя попали в лапы Гидре.