Но кому уподоблю род сей?

Было бы довольно самонадеянно думать, что наши доводы были окончательно убедительны в отношении истинности подхода к вопросу свободной воли, и у читателя могут еще оставаться известные возражения. Возьмем в оппоненты раннехристианского апологета Иустина Мученика, известного также и под именем Иустина Философа, с которым читатели" уже несколько раз встречался на страницах сей книги, ибо те его слова являли собой известную поддержку наших взглядов. Теперь же он наиболее полно и систематично формулирует возражения нашему взгляду на изучаемую проблему. Повествуя в своей "Апологии" о ветхозаветных пророчествах прихода Христа и их исполнении, Иустин вынужден столкнуться с вопросом неизбежной предопределенности того, о чем говорили при посредстве Духа пророки. Далее Иустин приводит некоторые свои рассуждения, которые мы для удобства воспроизводим с нашей собственной разбивкой:

"¹ Чтобы кто... не заключил, будто мы говорим, что события происходят по необходимости судьбы, так как они предсказаны по предведению, то разрешу и это. Мы научены пророками, что каждому по достоинству дел воздаются или наказания и мучения, или награды, и объявляем это за истину. ² Ибо если не так, но все бывает от судьбы, то совершенно нет в нас свободы. Если судьбою определено одному быть добрым, а другому порочным, то один не был бы достоин одобрения, а другой порицания. Опять же, если бы человеческий род не имел способности с свободным произволением убегать порочного и избирать доброе: то он не был бы виноват ни в чем, что бы ни делал. ³ Да и не были бы одни хороши, а другие худы. ⁴ Ибо тогда мы утверждали бы, что судьба причина пороков, и между тем делает противное самой себе; ⁵ или надлежало бы признать за истину вышесказанное положение, что нет ни добродетели, ни порока, 6но только в мнении различается доброе или худое: а это, как показывает истинный разум, есть величайшее нечестие и беззаконие." (Апологии 1.43).

1. Иустин в своих рассуждениях был бы вполне классически антиномичен, если бы воздаяние в действительности носило единовременный и неизменный характер: вечное блаженство за праведность или вечные же муки за грехи одной единственной жизни. Мы, однако, говорим о последовательности палингенезий со множеством жизней и соответственно со множеством воздаяний, которая в конце концов завершается апокатастисом - возвращением к Богу, восстановлением всего. Посему не так уж и страшно, если человек поначалу наказывается временными мучениями за грехи, совершенные пусть даже и не по свободному выбору, для того, чтобы в итоге спастись, "ибо кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном переизбытке вечную славу." (2 Кор 4:17)

Самый лучший ответ на этот вопрос находим у Павла: "Сын мой! не пренебрегай наказания Господня, и не унывай, когда Он обличает тебя. Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает. Если вы терпите наказания, то Бог поступает с вами, как с сынами. Ибо есть ли какой сын, которого не наказывал бы отец? Если же остаетесь без наказания, которое всем обще, то вы незаконные дети, а не сыны. Притом, [если] мы, будучи наказываемы плотскими родителями нашими, боялись их, то не гораздо ли более должны покоряться Отцу духов, чтобы жить? Те наказывали вас по своему произволу для немногих дней; а Сей - для пользы, чтобы нам иметь участие в святости Его. Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным через него доставляет мирный плод праведности." (Евр 12:5-11)

Замечательный фрагмент, и прежде тем, что ни слова не говорит о заслуженности наказания, которое, независимо от очевидно разнящихся грехов, - "всем обще", "Всему и всем - одно." (Ек 9:2). Вот и объявляйте после этого вместе с Иустином, что "каждому по достоинству дел воздаются или наказания и мучения, или награды".

Раз уж мы обсуждаем взаимосвязи греха, свободы и наказания, то нельзя обратить внимания, что даже при традиционном понимании этих слов, человек, как правило, стоит не перед выбором между злом и добром, а между злом и другим, еще большим злом. И правильность его выбора определяется уровнем его сознания, степенью познания им добра и зла, к которому (познанию) и предопределен человек в веке сем.

2. Никакие дальнейшие рассуждения будут невозможны, если мы не вспомним: "Не судите, да не судимы будете". Посему ни о каком одобрении одного и порицании другого, как пишет Иустин, вообще не должно быть и речи, и вина и праведность решаются не человеками, "потому что все согрешили и лишены славы Божией." (Рим 3:23); "Нет человека праведного на земле, который делал бы добро и не грешил бы." (Ек 7:20); "Что такое человек, чтобы быть ему чистым, и чтобы рожденному женщиной быть праведным." (Иов 15:14); "Бог на небе, а ты на земле, поэтому слова твои да будут немноги." (Ек 5:1).