No One Really Knows (СИ)

Зайдя в лифт, я резко останавливаюсь, не успев и палец поставить на нужную кнопку, по просьбе девушки. Не трудно догадаться, кто мог появиться здесь, продолжительно протягивая мою фамилию.

Она просто сбежала на утро, даже не оставив записки. Трубку нас тоже брать не учили. А теперь, спустя три дня она вот так легко заявляется ко мне домой.

— А у меня родители помирились, — говорит она и облокачивается на стенку лифта, нажав на кнопку. — И можно же узнать за что я обречена на игнор? — интересуется она, задирая подбородок вверх и закусывая верхнюю губу.

— Я рад за тебя, — сухо отвечаю, равнодушно уставившись в телефон.

— Ну, хорошо, — отвечает она и, ухмыльнувшись, закатывает глаза.

Как же я рад, что живу не в фильме, и лифт не сломался прямо в тот момент, когда мы начали вздорить.

Вновь в лёгком платье, на каблуках и красной помадой на губах. Не скрою, она ей идёт.

Когда лифт, наконец, останавливается на этаже, я выхожу первым. Открыв дверь, демонстративно разворачиваюсь, опираюсь на косяк, и наблюдаю за её дальнейшими действиями. Китнисс лишь приподнимает одну бровь и, специально задев меня плечом, заходит в квартиру.

— Так и будешь молчать?

— Но ты ведь молчала эти три дня, — говорю я, присаживаясь на барный стул. — Ушла, ничего не сказав, трубку не брала, сообщения не читала. Захотела, чтобы я почувствовал себя использованной жилеткой для слез? Поздравляю, дорогая моя, у тебя прекрасно получилось, — совершенно спокойно продолжаю я, смотря ей в глаза.

— Мелларк, не веди себя, как баба, ради всего святого.

— Все сказала?

Это так весело — бесить людей. А ещё интереснее и смешнее наблюдать за их реакцией. И вообще истерика — когда ты делаешь это намеренно, зная, что будет после каждой твоей фразы.

— Господи, да почему я должна перед тобой отчитываться? — спрашивает она и бьет руками по столу.

— Да потому что я переживал за тебя, дура! — выкрикиваю я, встав со стула. — Ты заявилась ко мне в три часа утра в слезах, душу мне изливала, я пытался успокоить тебя, а ты просто взяла и уехала утром, ничего не сказав! Как я должен был себя после этого чувствовать? Хорошо, давай по-другому. Зачем ты приехала сейчас?

— А у друзей должна быть причина, чтобы приехать? — мне одному смешно со слова «друзья»? Забавно, Эвердин, даже слишком.

— Немного неуверенно и многословно прозвучало, тебе не кажется? И с каких это пор мы друзья?

— Да пошёл ты к черту, придурок, — она замахивается для пощечины, однако, я успеваю перехватить её ладонь.

Заломив обе руки за спину, я прижимаю её к стене, в то же время страстно и требовательно впиваясь в её губы. Поначалу она пытается оттолкнуть меня любыми способами: то попробует укусить за язык, то поднимает ноги туда, куда, собственно говоря, не следует.

Но моя настойчивость все же берет своё и она смягчается, отвечая на поцелуй. Я отпускаю её руки, понимая, что рискую получить по лицу. Однако, Китнисс начинает поспешно расстёгивать пуговицы на моей рубашке.

Кое-как добравшись до спальни, я срываю с неё платье, оставляя в одном кружевном белье. Молодец, подготовилась. А потом будет мне ещё что-то доказывать, употребляя слово «друзья».

Стянув с меня джоггеры, Китнисс опрокидывает меня на кровать и нависает сверху, все больше заводя меня. Она садится прямо-таки на возбужденную до предела точку и начинает елозить на одном месте, качаясь из стороны в сторону. Сучка. Со мной такое не пройдёт.

— Нет уж, дудки, — рычу я, переворачиваясь вместе с ней. — Сегодня я не позволю тебе быть сверху, — издеваясь, продолжаю я, снимая с неё оставшуюся часть одежды в виде белья.

— Это ещё почему? — спрашивает она, собирая волосы в пучок.

— Не заслужила, — отвечаю я и вновь целую её.

Обдав её нежную кожу своим разгоряченным дыханием, она сразу же начинает сладко постанывать, откинув голову на подушку. Продолжаю спускаться все ниже, лишь немного задержавшись на ключице. Кажется, завтра на этом месте будет красоваться смачный засос.

Взяв в рот один из сосков, я слегка посасываю его и вытягиваю, заставляя его сразу же затвердеть. Затем сменяю его другим, продолжая руками массировать упругие груди девушки. Кит же прогинается навстречу мне, все сильнее сжимая пальцами простынь.

Быстро сняв с себя боксеры, я сразу же вхожу в нее во всю длину. Девушка сразу же издает громкий стон, больше похожий на крик, и впивается ногтями мне в спину. Месть за ключицу, засчитано.

— Больно?

— Терпимо, — отвечает она, после чего несколько раз одобрительно кивает.

Поначалу я сдерживаю себя, боясь навредить девушке, поэтому замедляю ход своих действий. Дальше все идет понарастающей. Китнисс уже сама бедрами двигается навстречу моему члену, я ускоряюсь, не переставая томно дышать ей в шею.

Не выходя из нее, я вновь переворачиваюсь, все же позволяя ей руководить процессом самой. Она, победно улыбнувшись, продолжает наседать на меня. Ей хотелось поиздеваться надо мной, поэтому она не спешила набирать обороты.

— Или ты сама допрыгиваешь до оргазма, или я, не медля ни секунды, поставлю тебя раком и выебу до потери пульса.