Но пасаран

Самолет покидал Москву в полночь. Оказывается, груза нашего ровно столько, чтобы взять на борт не более трех пассажиров. Стало быть, мы занимали весь самолет. На серебряном фюзеляже воздушного корабля, освещенного прожекторами, розовый отблеск неона, которым светятся буквы «Москва» на фронтоне аэропорта. Последние рукопожатия друзей, пришедших проводить нас в далекое путешествие.

Среди провожавших был оператор Марк Трояновский. Через несколько дней ему предстояло лететь на Северный полюс. Кто-то острил насчет тропических ананасов и полярных льдов. Здесь был и мой друг, летчик Илья Мазурук, который «повезет» Марка на полюс, и Ивенс, напоминавший мне: «Так не забудь о женщинах Вьетнама!» — наказ снять эпизод для его будущего фильма о международном движении женщин в борьбе за мир…

Обычно самолет далеко обходит столицу. На этот раз наш ИЛ-12 пошел прямо над Внуковским шоссе, миновал университет на Ленинских горах и врезался в зарево Москвы.

Мы увидели город, сверкающий миллионами электрических огней. Первый раз в жизни предстала передо мной столица в таком великолепии вечернего наряда. Сколько света! Но едва мы успели обменяться восторженными восклицаниями, как уплыли под крыло рубины Кремля, исчезла Москва, в ночи за окном лишь зеленый сигнальный огонек, ровный гул моторов, да мы — трое, погруженные в мысли, далеко опережающие летящий над темной землей самолет.

* * *

…Тяжелый полет! Несколько раз выходил и внимательно оглядывал пассажиров второй пилот. Молчаливо улыбнувшись, словно желая вселить в нас уверенность в том, что все благополучно, он медленно закрывал за собой дверь, удалялся в кабину. А за окном — клубы туч, озаряемые вспышками молний, самолет продолжал полет через вакханалию ливня, грозовых облаков, то взмывая вверх, то снова проваливаясь, сотрясаясь всем корпусом.

Стрелка высотомера медленно поползла вниз, и вдруг — разрыв в тучах, под нами — извилистая лента реки, город. Над купами деревьев, над крышами домов, над садами и рисовыми полями мы спокойно скользнули на зеленое поле пекинского аэродрома.

Спустились по лесенке на зеленую траву, и здесь, на твердой почве все еще казалось, что земля колышется. Нас окружили давно ожидавшие вьетнамские товарищи. Начальник Главного управления кинематографии Демократической Республики Вьетнам товарищ Фам Ван Хоа представил нам двоих молодых ребят-переводчиков. С ними нам предстоит работать полгода. Отсюда завтра на рассвете мы на поезде доедем до вьетнамской границы.

Наши спутники провели нас в мастерскую, где были куплены тропические пробковые шлемы. Водрузив их на голову, мы с любопытством оглядывали друг друга. Толстый Женя Мухин был похож на героя детской сказки Маршака «Мистер Твистер». Каждый десятый человек здесь облачен в такой головной убор, но нам казалось, что мы привлекаем всеобщее внимание. 

…24 мая 1954 года в 8 часов 15 минут вечера мы перешли китайско-вьетнамскую границу. Силуэты высоких гор чернеют на фоне ночного неба. Миллионы светлячков, словно яркие звездочки, упорхнувшие с неба, мелькают, заполняя окружающее нас пространство, напоенное знойным тепличным ароматом тропической ночи.

На пограничной заставе нас встретил третий переводчик. Зовут его Ван. Маленький, щуплый парень. Широкополый тропический шлем сидит на его голове, нависая над плечами, как большая шапка гриба. Он очень хорошо владеет русским языком, весело, заразительно смеется. С первой же встречи он стал как-то очень дорог мне — худенький милый Ван. Я предложил ему быть моим спутником во всей экспедиции. Так оно и было. Мы не разлучались семь с лишним месяцев, до того момента, когда в окне самолета, увозившего меня из Вьетнама, мелькнуло печальное, расстроенное лицо с влажными глазами моего друга Вана.

Мы тронулись. Наша автоколонна — три трофейных американских «джипа» и две грузовые машины. Едем горной дорогой.

Проехали двадцать пять километров. Ван предложил остановить машину.

— Ветер слабеет, — сказал он, — а когда ветер утихнет — пойдет дождь.

Мы подняли брезентовый тент на нашем «джипе», и действительно тут же хлынул проливной дождь — теплый, тропический ливень, которым так пугали нас перед отъездом из Москвы.

— Май — сентябрь — период тропических ливней, — сказал Ван. — Боюсь, что это очень будет мешать вам в работе, и передвигаться трудно — ведь вам придется много ходить пешком.

Ночные дороги Вьетнама

Дорога идет через горы. Мы часто обгоняем вереницы повозок. Маленькая тусклая лампадка, подвешенная к оглобле, едва освещает вознице путь по горной дороге. Двигаются обозы только ночью. В сущности, думаю я, дорога почти безопасна. Она вьется крутыми виражами среди высоких гор. Современный скоростной самолет, если он и пожелает пикировать, неизбежно врежется в одну из конусообразных горных вершин. А обнаружить днем с воздуха машину тоже трудно — над дорогой нависают густые шапки зеленой листвы бамбуков и пальм.