«No Woman No Cry»: Моя жизнь с Бобом Марли

— Ничего, — сказала я. — Не могу вынести мысль о том, что ты там один с этим котом. Давай попробуем.

В тот вечер он остался ждать снаружи, а я вошла в дом.

— Добрый вечер, тетушка, — сказала я.

— Ты почему так поздно, — заворчала она. — Уже девять! Надеюсь, ты не забыла, что у тебя ребенок. Не ищи приключений на свою голову, хватит того, что отец этого ребенка уехал в Англию с концами…

— Тетушка, я не ищу никаких приключений, — заверила я. — Я пытаюсь работать в студии, я очень стараюсь, честное слово…

Она заперла дверь, я пошла в свою комнату, и Боб, как договаривались, влез в окно. Но буквально сразу после этого появилась тетушка с Шэрон на руках — когда меня не было дома, она обычно держала малышку у себя. И вот она входит в комнату, а Боб в это время уползает под кровать! Она смотрит, и:

— Кто это там? Я видела, как что-то шевелится!

Я говорю:

— Нет там никого. Может быть, Дрим?

— Нет! — кричит она. — Дрим давно в постели! — И снова смотрит и говорит: — Боже мой, Рита, зачем ты привела сюда Робби? Ты хочешь опять забеременеть? Хочешь завести еще ребенка? Господи, нет, нет, только не здесь! Пусть он вылезет — вылезай!

Я никогда не чувствовала себя так… Все у меня внутри упало, просто рухнуло.

Бедный Боб. Мне было жалко даже не столько себя, сколько его. А тетушка продолжала настаивать, что он должен непременно уйти. Я пыталась ей объяснить:

— Ну в самом же деле! Я не собиралась с ним спать, я хотела его уложить в комнате Дрима… Он не вошел через дверь, потому что ты бы его не впустила. Ему негде ночевать, тетушка! Он спит под дверью в студии!

Но она заявила:

— Нет, нет и нет, не успеешь оглянуться, и ты будешь снова с животом, и потом еще один ребенок… и еще один, и еще… нет-нет. Господи Боже! Пусть сейчас же убирается!

Тогда я сказала:

— Ну, раз он не может остаться, то тогда и я уйду с ним. — К тому моменту я уже и сама завелась. — Знаешь, тетушка, это грех — выгонять человека в такое время и заставлять идти обратно одного по этакой темени! С ним все может случиться, его могут убить, ограбить…

— Нет-нет, — повторяла тетушка, — и не уговаривай!

Я сказала:

— Ладно, Робби, пойдем, — схватила его за руку и потащила к двери.

Но тетушка возразила:

— Стоп! Пусть лезет обратно через окно! Как вошел, так пусть и выходит!

И бедный Боб был вынужден выбираться через окно. А я вышла через дверь, причем тетушка бросила вслед:

— Дверь запирать?

— Да, конечно, — ответила я, — потому что я не собираюсь приходить обратно. Я буду ночевать с Робби, я не вернусь.

— А кто будет смотреть за дочкой, когда она проснется?

Я понимала, что тетушка пытается вызвать у меня чувство вины, поэтому не стала отвечать. Мне было все безразлично, я просто шла и думала: «Все, хватит!» Я не хотела ей грубить — это был первый раз, когда я уходила из дома на ночь, — но я и не собиралась оставлять Боба одного. Попутно я схватила одеяло — тетушкино одеяло, которое считалось моим…

Мы вышли на темную ночную улицу, и Боб спросил:

— Рита, ты уверена, что этого хочешь? Тетушка тебя завтра убьет.

Я произнесла то, что на самом деле думала:

— Мне все равно.

Мы оба были так измучены, когда наконец добрели до студии, что просто улеглись под дверью и заснули. Пока не раздался этот звук, о котором Боб рассказывал, «баау». Я лежала, вслушиваясь, и чувствовала, что Боб тоже не спит.

— Слышишь? — прошептал он, — каждую ночь это начинается около часа и продолжается до пяти или шести, без перерыва.

Я прислушалась… и потом оно, что бы это ни было, проникло в комнату — не физически, а на уровне ощущения. Внезапно я не то чтобы потеряла сознание, но не могла вымолвить ни слова. Я пыталась сказать Бобу о том, что я чувствую, но слова просто не приходили, хотя я знала, что не сплю. Потом я почувствовала жар и меня начало трясти. Тут Боб пробормотал:

— Господь милосердный, — и выбежал с криком: — Скорее, с Ритой что-то случилось!

Вскоре он вернулся со сторожем, они плеснули на меня водой, и когда я пришла в себя, то поняла, что только что произошло нечто необъяснимое.

Боб сказал:

— Я же тебе говорил, Рита, здесь творится что-то ужасное.

На следующее утро я пошла домой и начала умолять тетушку:

— Тетушка, послушай, мы должны уберечь Робби, по крайней мере, я должна. Тетушка, милая, ну пожалуйста, мы не будем заниматься сексом, ничего такого. Разреши ему некоторое время ночевать у нас в комнате Дрима, это очень важно. Ну пожалуйста!