«No Woman No Cry»: Моя жизнь с Бобом Марли

К концу недели я, как и обещала, поехала в Кингстон, чтобы побыть с Шэрон и рассказать тетушке о том, как мы здорово устроились. Мне хотелось, чтобы она своими глазами увидела, что я в полном порядке. Естественно, ее мнение от этого никак не изменилось. «Давай-ка лучше домой возвращайся», — ничего другого от нее нельзя было услышать. Так что мне пришлось затыкать уши. Я купила кое-какие необходимые вещи, одолжила у тетушки простыни и занавески, поцеловала Шэрон, пообещала взять ее с собой в следующий раз и пошла в центр города, чтобы сесть на автобус. Который, как я помню, в этот раз назывался «Земля Обетованная».

И начали мы жить-поживать на этой земле — не беспокоясь о том, что тетушка слышит все наши разговоры. Можно было кричать во весь голос, быть счастливыми и свободными! Полная независимость — такой кайф! Наконец я почувствовала себя взрослой женщиной. Я вставала по утрам и шла на собственную маленькую кухню, таскала воду вверх по холму в собственный двор. Сама мысль о том, что у нас теперь есть свой двор, делала Боба гордым и уверенным. Думаю, даже добавляла ему мужественности. Теперь, когда он находился на своей территории, можно было видеть, как он повзрослел и как счастлив. Первой вещью, которую он взял в руки после того, как мы распаковали багаж, была его маленькая акустическая гитара. И сразу он начал играть и сочинять песни — в одной из них упоминается «дом на вершине холма».

Конечно же, как и предсказывала тетушка, мы начали «копаться в земле» — участок принадлежал когда-то деду Боба, и кто-то из семьи разрешил нам его использовать. Мы сажали там батат, картошку, капусту, а чтобы попасть на нашу «ферму», завели ослика по имени Шустрый. Каждое утро наш друг Шустрый вез меня на спине, цок-цок, потихоньку, полегоньку; Боб шел рядом, и каждый встречный говорил: «Привет, Маc Нес!» или «Доброе утро, миз Марли!» Я чувствовала себя королевой верхом на этом ослике! Цок-цок, цок-цок… В деревне люди не проходят мимо просто так — каждый, кого мы встречали, спрашивал, как наши дела, и нужно было непременно ответить: «Неплохо, спасибо, мадам!» или «Бог в помощь». Боб однажды упомянул об этом в интервью: он сказал, что его не волнует мнение других людей, потому что на его родине, в Сент-Энн, люди всегда благословляли его: «Доброе утро, Маc Неста, храни вас Бог!»

К Шустрому он относился как к ребенку — даже давал ему витамины! Куда бы мы ни отправились, ослик был с нами. Я едва могла дождаться следующего утра, чтобы снова взобраться ему на спину и ехать на ферму или в деревню. Между тем живот у меня все больше выпирал. Тетушка беспокоилась, что я останусь без внимания во время беременности, она была уверена, что в деревне нет больниц. Но Клов нашла одну, куда я могла обращаться.

Каждую пару недель я ездила в Кингстон, чтобы поддерживать наш бизнес, следить за тем, чтобы мы не теряли деньги или клиентов, потому что продажа пластинок была для нас единственным источником пропитания. Автобус проходил мимо нас рано утром, около полседьмого, и я отправлялась в трех-четырехчасовую поездку с сельскими жителями, их курами и ящиками, из Сент-Энн в Кингстон. Там я покупала продукты, чтобы пополнить запасы. И биодобавку для ослика — Боб расстраивался, если я забывала привезти Шустрому прополис! А когда у нас кончался сахар или еще что-нибудь или нам нужны были наволочки, стоило только сказать тетушке: «Тетушка, мне нужны наволочки», как она тут же отзывалась: «А полотенец у вас хватает?» — и неизменно нам помогала. Но мне пришлось за это заплатить буквально головой: однажды я позволила ей состричь мои дреды, потому что понимала — тетушка хочет, чтобы я была такой, какой она меня видит. Рита, а не раста!

Но я знала, что волосы отрастут снова, и что более важно, я знала, где я хочу находиться. Автобус на Сент-Энн отправлялся в пять вечера; если бы я его пропустила, пришлось бы ночевать в Кингстоне — по-другому в Сент-Энн было не добраться, разве что на такси — но такси было мне не по карману. Поэтому я всегда старалась быть первой в очереди, когда автобус открывал двери. Иногда я брала с собой Шэрон, поскольку она еще не начала ходить в школу. Пока меня не было, Боб прибирал в комнатах и готовил еду, так что дома нас всегда ждал ужин. И когда приходил автобус, Боб всегда стоял на остановке, как и обещал мне когда-то: «Рита, ты оглядись по сторонам, когда приедешь, я буду там где-нибудь стоять и ждать тебя». Многие годы спустя, когда его называли «первой суперзвездой Третьего мира» и «негусом» (что означает «полубог») регги, мне хотелось напомнить людям, откуда мы вышли. В Сент-Энн у него была одна пара подштанников, которые я стирала каждую ночь. И если он заботился обо мне настолько, что готовил ужин к моему приезду из Кингстона, то и я старалась вернуться вовремя, чтобы позаботиться о нем.