Но Змей родится снова? [Убить Змея]

В “жигуленке” Глеб вручил Илье список Ольги Самарской, перепечатанный на машинке с некоторыми его, Глеба, комментариями. Илья спрятал листок в карман пальто.

— Там есть и случайные люди, — сказал Глеб, гоня свой “жигуленок” к дому Ильи. — Главное, определить все четыре “клыка” и оба “глаза”, хотя кто-то из них, конечно же, в список не попал. Мы должны их разыскать, выйти через них на Змея и вместе с ним уничтожить. Тогда Система будет разрушена, и мы сможем расслабиться. Лет на двести-триста.

Поглаживая бородку, Илья задумчиво смотрел в окошко.

— Хочешь, чтоб мы с тобой проанализировали всю информацию? — уточнил он.

— Не только. Нам еще необходимо разработать план оперативных действий. Обстановка накаляется, сроки поджимают. Сперва Дашкин отец, потом Самарская, а затем и сама Дашка при моем соучастии разворошили эту нечисть. Тут, как во всем, свои плюсы и минусы, но змееныши активизировались, и ситуация становится непредсказуемой.

“Жигуленок” мчался по сумрачным московским улицам. Освещение зачастую оставляло желать лучшего, однако вечер был звездным, и в приоткрытое Ильей окошко дышала весна. После короткого молчания Илья фыркнул:

— Хоть ты меня режь, старик… мне действительно трудно воспринимать все это на серьёзе. Несмотря на твои демонстрации. Ты совершенно прав: мне кажется, завтра я проснусь и…

— Черт возьми, старик, — раздраженно перебил Глеб, — можешь воспринимать это как чисто умозрительную задачу или компьютерную игру! Ладушки?!

Илья кивнул:

— Пожалуй. Но в игре этой пока не просматривается хоть какой-то логики.

— И все же она есть. Постоянно удваивая число “посвященных”, Змей стремится к абсолютной власти. Если он ее достигнет, то станет практически неуязвим и бессмертен. Однако, наращивая свою мощь, Змей чертовски боится света, то есть публичности. Притом Змей не подозревает о существовании Мангуста, и в этом наше огромное преимущество, которое желательно сохранить вплоть до решающей битвы. Именно поэтому я и должен пока действовать лишь на первом уровне, нигде и никак не проявляя своих возможностей. Моя сегодняшняя демонстрации, старик… просто слов нет. Учитель меня бы высек — и был бы тысячу раз прав.

— То есть ты хочешь сказать, — удивился Илья, — что тебя могут как бы запеленговать?

— Именно. И будет самым ужасным, если Змей уползет и забьется в глухую нору. Тогда искать его придется века полтора. И тогда сколько б ни вырывали мы “глаза” его и “клыки”, где-то в укромном уголке Змей будет их быстро восстанавливать. Так что думай, старик. Крепко думай.

Илья усмехнулся:

— А ты что будешь делать?

— Тоже думать буду. И, как принято в научных работах, выражу тебе благодарность за обсуждение и критику.

— То есть отводишь мне роль доктора Ватсона?

— Ради Бога, Илюша, будь Холмсом. Оставь роль Ватсона мне.

— Другой разговор. — Илья сохранял на лице серьезную мину. — Выдай-ка мне всю информацию, которой владеешь.

И пока они ехали, Глеб вкратце ему поведал обо всех более или менее значительных событиях, контактах и своих личных действиях с того памятного понедельника, когда они познакомились. Илья смотрел на него своими внимательными глазами, вопреки обыкновению, не перебивая и не задавая вопросов.

Когда они остановились у дома, Глеб взял с заднего сиденья бумажный пакет и протянул Илье.

— Здесь десять тысяч долларов. На первое время.

Илья оттолкнул пакет рукой.

— Киш ин тохес! Ты что же, думаешь, я…

— Ну-ка, бери! — гаркнул на него Глеб. — Ты же охотник на Змея, задница! Сколько, по-твоему, должно тебе заплатить благодарное человечество?!

Илья прыснул. Затем взял пакет и помахал им перед носом Глеба.

— Ты украл их или вырастил?

Глеб покачал головой.

— Ни то, ни другое. Воровством я не занимаюсь, а выращивать деньги — значит способствовать инфляции. Поэтому я их честно зарабатываю. С моими-то возможностями, старик, да за двести лет… Поверь, я чертовски богат. А уж переместить в пространстве некоторую сумму для личных нужд… Бери, старик, не сомневайся: налоги уплачены. И пойдем, я провожу тебя до квартиры. Теперь без охраны ты больше…

— Слушай, — в задумчивости перебил Илья, — а у этих “глаз” да “клыков” есть хоть какие-то отличительные признаки?