Ноа

– Они не имеют к этому ни малейшего отношения, мое начальство даже не знает о существовании «Группы 9». Это Матео сотворил «9», а «Группа» появилась на свет намного позже.

– Как это «сотворил»?

– «9» – искусственный интеллект, она выросла, связалась с миром и в конце концов поняла, что нуждается в нас.

– Зачем это?

– За этим, – отвечает Ноа, показывая пальцем на толпу. – Чтобы нам помочь. В распоряжении «9» вся сеть, она могла проводить свои расследования, могла найти тех, кто станет «Группой», а еще у нее невероятная мыслительная способность. Она выбрала каждого из нас. А уж почему она решила сообщить о своем существовании только мне, я понятия не имею.

– То есть Матео не знает?

– Нет, но он и Витя всегда что-то подозревали, хотя и не смогли выяснить, кто я. Ну вот, теперь ты все знаешь.

– Я хотела бы вернуться домой, – откликается Дженис.

– И ты скоро туда отправишься, но сначала в Вильнюс. Майя и Диего тебя ждут.

– Ты не поедешь?

– Нет, моя миссия завершится, когда я добуду шкуру хищника, который убил Сару. Он думает, что я мертва, и нужно, чтобы он продолжал так думать, пока я не получу свое. Рассчитываю на твое молчание.

Ноа крепко обнимает Дженис и целует, как целуют сестру, по которой будут очень скучать.

Хор гудков вдали становится еще громче. Светлана вернулась. Кортеж направляется к столице.

Когда толпа удаляется, Дженис залезает в фургон. Сил нет, но ее переполняет легкость. Она думает о своем доме во Флорентине, о Давиде, об Эфроне и о жизни, которая ее ждет.

* * *

На дороге, ведущей в Минск, к веренице машин присоединяются жители деревень.

С помощью созданной «Группой» сети беларусы получают сообщения о бегстве диктатора.

В крупных городах по всей стране люди выходят на улицы, слышатся радостные крики; жители Минска организованной толпой идут ко Дворцу независимости.

* * *

14:30, Дворец независимости, Минск

Лучин сидит за длинным столом и изучает досье, его одолевает жесточайшая скука. Он поднимает голову на скрип тяжелых белых дверей, украшенных позолотой. И, к своему изумлению, видит секретаря, который даже не потрудился постучаться. Тот настолько потрясен, что забыл о манерах и вопреки обыкновению не поздоровался с боссом. Именно этому мужчине с перекошенным лицом выпала непростая задача сообщить грозному диктатору, что его правление подошло к концу.

Лучин не понимает, он стучит кулаком по столу и изрыгает угрозы. Но впервые за двадцать семь лет у власти его гнев ни на кого не производит впечатления.

Он повышает голос, отказывается отступать, беснуется, приказывает секретарю вывести войска. Пусть солдаты стреляют прямо по толпе без предупреждения.

– Террористы! – восклицает он, весь багровый от ярости.

Секретарь пожимает плечами.

– Слишком поздно, – вздыхает он. – Делайте что хотите, а я рассчитываю убраться восвояси, пока толпа, которая идет сюда, не захватила дворец.

Секретарь объявляет, что увольняется, и уходит.

Оставшись в одиночестве в огромном кабинете, Лучин снимает трубку телефона, тщетно пытается дозвониться до главы службы безопасности, клянется его расстрелять. Его гнев усиливается, он бросает трубку, потом снова хватает, чтобы вызвать своих генералов, – и обнаруживает, что линия оборвана.

Диктатор устремляется к дверям кабинета и, распахнув их, видит, что в галерее никого нет. Где весь персонал? Где его телохранители, атташе, все, кто ему прислуживает? Он торопливо обходит опустевшие кабинеты, хлопает дверями, зовет на помощь.

По-военному четко развернувшись на месте, он возвращается в свой кабинет и запирает дверь. Его резиденция окружена, Светлана въехала в Минск.

* * *

13:20, Рим

Екатерина и Матео выбираются из канализации в саду у Понте Реджина Маргерита. Осталось только перейти через Тибр по мосту.

– И что теперь? – спрашивает Екатерина.

– Зайдем ко мне, возьмем чемодан; а потом мне нужно поразмыслить над тем, как начать жизнь с нуля.

– А ты мог бы начать ее с нуля в Осло?

– Разумеется, но прежде мне хотелось бы тебя кое-куда отвезти. Полетим в экономе, должен признаться, я сейчас немного на мели.

– Кое-куда – это куда? – уточняет Екатерина.

– В одну вьетнамскую деревушку.

Она кладет голову ему на плечо и признается, что немного боится летать, очень уж Ханой далеко, но раз это ради благого дела…

* * *

– Что же будет дальше?

– Через два часа Дженис встретится с Майей и Диего в съемной квартире в Вильнюсе. Потом ни один из них не сможет вспомнить, что делал вечером. Даже Бланский, который вообще-то не пьет, скорее всего, к утру будет в стельку. Завтра Майя улетит в Париж, Диего – в Мадрид, а Дженис вернется к себе в Тель-Авив, где ее будет ждать Давид. Витя, Корделия и Алик от них не отстанут. Рано утром Витя сообщит брату, что решил отправиться в Лондон вместе с Корделией. Алик ничуть не расстроится, он к этому давно готовился. А еще он обещал Илге показать Испанию. Диего в курсе его планов, он их ждет. Весной особняк проснется после зимней спячки опустевшим.