Нобель. Литература

С Шолоховым главная проблема, собственно, в том, что вопрос об авторстве книги совершенно заслонил вопрос о ее художественном качестве. «Тихий Дон» — книга массивная, читается она не всегда легко, много в ней, прямо скажем, не то чтобы лишнего, а суконного, это все военные главы, сводки и документы, которые вплавлены в текст довольно некритично. Если бы, скажем, Толстой в «Войне и мире» с такой же частотностью вставлял в текст реальные документы эпохи и газетные цитаты, думаю, «Война и мир» тоже была бы неудобочитаема, да и толще гораздо.

Но я помню, как здесь же когда-то, на «Дожде», у Ани Монгайт была моя передача, и я сказал: «Пользуясь методикой антишолоховедов, я берусь доказать, что Толстой не писал „Войну и мир“». Первую половину фразы отрезали, пустили только «Я берусь доказать, что Толстой не писал „Войну и мир“». С тех пор этот фейк гуляет по интернету: «А, это тот Быков, что обещал доказать, что Толстой не писал „Войну и мир“». Еще раз подчеркиваю: пользуясь методикой антишолоховедов. Доказать, что Шолохов не писал «Тихий Дон», очень легко, гораздо сложнее понять, как и почему он мог его написать. Почему молодой человек — я, правда, согласен с точкой зрения Льва Аннинского, что он был на пять лет старше, что ему там смягчили, «подрезали» возраст, там у него целая была теория на эту тему, — почему молодой человек мог и должен был написать именно такую книгу. Потому что книга эта очень молодая, роман неопытного писателя.

Конечно, антишолоховеды — среди них первое место занимает по праву Владимир Назаров, более известный как Зеев Бар-Селла, выдающийся специалист и знаток, — имеют свои резоны и свою научную аргументацию, но есть свои резоны и у сторонников шолоховского авторства. Это не только рукопись, и не только факты, а это, прежде всего, абсолютная молодость и незрелость автора первой книги, и постепенное взросление, которое мы наблюдаем на протяжении развития действия. Конечно, финал «Тихого Дона» написан гением, тут разговоров нет, автор рос, мужал. А то, что он ничего не написал, кроме этого, — давно уже стало общим местом, хотя именно я начал это делать, сравнение «Тихого Дона» с «Унесенными ветром». Маргарет Митчелл тоже не написала ничего, кроме этого. По большому счету произведение Шолохова — это «Унесенные ветром» на русском материале.

Это два романа о том, как южная сельскохозяйственная консервативная цивилизация в гражданской войне проигрывает цивилизации более молодой, более прогрессивной, прагматичной и технократичной. Русский рабовладельческий Юг — это оксюморон, у нас-то он как раз не был рабовладельческим, потому что на Дону не было рабовладения, но это, собственно, единственная разница; русский, скажем так, консервативный Юг проигрывает русскому Северу, и в результате уникальная, сложившаяся там консервативная военная компактная цивилизация исчезает на наших глазах. Но как Маргарет Митчелл показала изнутри всю гнилость, всю заплесневелость этого Юга, так, к сожалению, и Шолохов показал абсолютно наглядное и катастрофическое гниение на Дону, потому что, если бы даже не революция, все бы это и само собой пришло бы к тотальному кризису. Потому что большинство традиций, правил, родственных отношений уже прогнили к этому моменту, уже утратили подлинное содержание, оказалось достаточно ничтожного толчка, революции в Петербурге, в Петрограде, чтобы весь Дон покатился кубарем, чтобы рухнуло все.

И, естественно, если мы посмотрим на плакаты, скажем, экранизации «Тихого Дона» работы Герасимова, и сравним их с плакатами, на которых Ретт Батлер обнимает Скарлетт О’Хара, мы увидим абсолютно точную копию. Но это так и есть, Ретт Батлер очень похож на Мелехова в исполнении Глебова, и Элина Быстрицкая очень похожа на Скарлетт в исполнении Вивиен Ли. И мало того, что похожи позы на плакатах, похож мрачный закат и огненный колорит, да, строго говоря, похожа сама тональность романов. Два романа хоронят две цивилизации, которые из-за своей архаики проиграли прогрессу, как это ни ужасно.

Сравнение абсолютно прямое, потому что это два очень непрофессиональных романа. Непрофессиональных — и именно поэтому великих. Если бы профессионал писал «Тихий Дон», это была бы книга значительно более монолитная, композиционно более стройная, «Тихий Дон» же построен на очень простом принципе, который только и мог прийти в голову литературному новичку, человеку, который не отягощен никакими специальными знаниями. Метания героя между любовницей и женой проецируются на его метания между красными и белыми, а он действительно мечется все время, ни у тех, ни у других не находя правды. И в результате эта простая проекция, условно говоря, любовной драмы на политическую приводит к очень простой мысли, что на самом деле революция началась не тогда, когда кончилось терпение у «низов», а тогда, когда мужняя жена Аксинья Астахова стала бегать к соседу Гришке Мелехову. Революция, война, крах прежнего мира, крах устоев начался именно с того, что у Григория Мелехова начался роман с Аксиньей.