Нобелевские лауреаты

Лаборатория! Она находилась за городом. Обширный подстриженный газон. Памятник научным исследованиям-какой-то скульптор сколотил гвоздями нечто, высотой футов в тридцать-огромные шары, соединенные шестами,-модель молекулы-переростка. Мамочка высадила нас у входа здания из стекла и алюминия. Какой-то мужчина распахнул перед нами дверь и почтительно притронулся к полям шляпы, приветствуя Халбета. Мы пересекли холл и вошли в директорский кабинет. Секретарша прямо-таки рассыпалась перед своим шефом. Расспросила про поездку и про то, передал ли он, ха-ха-ха, Президенту привет от нее. Между прочим, это не совсем шутка - он частенько встречался с Президентом. Халбет повесил мое пальто, сказал: "Пошли!". Мы вышли из кабинета и свернули к двери с табличкой "М". Халбет подтащил меня к длинному ряду кабинок.

- Вы только посмотрите на двери!-кричал он.-Видали! А перегородки? От пола до потолка!-И он постучал по одной из них, чтобы продемонстрировать ее толщину.-А полотенца! Как в отеле "Ритц"! В Научной Показухе нет места бумажным полотенцам! Ладно, пойдем, я вам еще кое-что покажу!-И мы покинули уборную а ля "Ритц".

- Я им сказал, что нам нужен исследовательский центр, и мы его получили прямо на тарелочке.-Халбет махнул рукой в сторону холла. Холл был чист и тих. Как больница. Проходя мимо открытых дверей, я заглядывал в комнаты. Люди в своих белоснежных лабораторных костюмах голливудского покроя выглядели чистенькими, симпатичными, серьезными и занятыми. Говорили они шепотом. На каждой двери была табличка: "Управление исследованиями", "Физика", "Органическая химия"", "Неорганическая химия", "Электротехника", "Механика". Это были отдельные лаборатории.

- Каждая группа сидит в своем садке, как особая порода кроликов. Мы тут разводим только чистые линии, а вы знаете, что случилоcь с собаками колли в результате инбридинга? Носы у них витягивались, а черепа суживались, пока все мозги не вылезли через уши. Ужасно, ужасно! А что делать? Все хотят есть, у всех семьи.

Настырный молодой человек остановил доктора Халбета.

Он был страшно возбужден. "Знаете чего?"-спросил он совсем по-детски.

- Чего? - осведомился Халбет.

- Никогда вам не догадаться,-сказал юноша.

- О чем?-спросил Халбет.

- Мы получили прибор, который может делать по шестьсот анализов в день!-глаза юноши сверкали.

- Очень мило. Доктор Фэрли - доктор Леттер. Доктор Леттер ведает у нас теоретическими изысканиями.

Я сказал: "Хелло!", и Леттер затарахтел:

- С помощью старого спектрографа мы еле-еле выжимали двести жалких анализов в день. Теперь мы дадим шестьсот! Какой материал! Какой материал!

- Очень мило,- повторил Халбет.- А не думаете ли вы, что можно добиться и тысячи! Это дало бы повод для чудненькой статейки!

Мысль о таком изобилии данных ошеломила Леттера, и он, бормоча что-то невнятное, побрел в сторону холла.

Халбет повернулся ко мне.

- Оборудование! Проклятое оборудование проклятой Научной Показухи! Всякий раз, как они садятся в галошу, они, начинают вопить о необходимости приобретения новых сложных машин и приборов, достаточно больших, чтобы за ними можно было спрятаться. - Я засмеялся.

- Не смейтесь!-сказал Халбет.-Именно таким путем мы получаем государственные заказы. Еще бы! Мощные циклотроны и компетентные люди, которые на них работают! Господи! Упаси нас от компетентности! Хоть бы одного чокнутого сюда! Прошлым летом я прочел им лекцию о роли индивидуальности в науке, так на следующий же день семеро из них явились в куртках яхтсменов! - Он привычно зажмурился и снова потащил меня в свой кабинет.

- А знаменитости у вас есть?-спросил я.

- По имени?

- Ну, пусть по имени.

- Ого! Вы думаете, доктор Фэрли, что у нас тут нет больших имен?-Я любовался письменным столом доктора Халбета: ни клочка бумаги, пепельница лежала, как лилия на безмятежной поверхности пруда. Он заметил мое любопытство.

- Моя секретарша прочла в "Форчуне", что большие шишки "там наверху" (она обожает это выражение "там наверху") всегда подтянуты и стараются производить впечатление ничегоне делающих.

Пару лет назад, на собрании Совета директоров... Я ведь. член Совета. Вам известно, что я глава Совета директоров научных исследовательских институтов?-Я сказал, что мне это известно, а он пробурчал, что польщен, так как, очевидно, не зря проработал сорок лет.

- Так вот, на заседании Совета,-продолжал он,-меня спросили, почему у нас не работают люди с большими именами, которые придали бы лаборатории нужный шарм. Им хотелось ввести систему "звезд", как в Голливуде. И я нашел Коула и Харта-лауреатов Нобелевской премии. Теперь в нашей лавочке есть собственные лауреаты.

Я слышал о Коуле и Харте. Лет двадцать назад они сде.лали отличную работу по гормонам. Помнится, видел их портреты: сюртуки и бороды. Нобелевские лауреаты старой школы. Почтенные, не то, что нынешние молокососы. Но какого черта .они тут делают?

- Они же глубокие старцы?-спросил я.

- Есть немножко, - ответил Халбет.

- И они ведь биологи, а у вас...