Нобелевский тунеядец

Увы, история духовной жизни человека показывает нам, что это не так.

Что Прекрасное сплошь да рядом отказывается подчиняться требованиям разумного, доброго, полезного.

Что Высокое может потребовать от нас недоброго ("Оставь отца и мать своих...").

Что культ разумного приводил к Робеспьеру и Ленину.

Инстинктивно поборник Добра чувствует опасную искусительную силу искусства, отмеченную еще Платоном, — и ополчается на нее порой с искренней страстью. Он объявляет греховными и ненужными произведения, противоречащие Доброму и Разумному. Он идет войной на то, что еще недавно казалось дорогим и важным ему самому. Как Боттичелли, увлеченный проповедью Савонаролы, он готов проклясть и бросить в огонь даже лучшие собственные творения. Он отказывается вслушиваться в поэтический голос сердцем, но начинает проверять его критериями правильного и неправильного, доброго и злого, канонами стихосложения и догматами веры.

Нельзя не пожалеть его.

В январе 1999 года, в связи с третьей годовщиной со дня смерти Бродского, Российское консульство в Нью-Йорке устроило презентацию новой книги Марианны Волковой "Портрет поэта. Иосиф Бродский". Произносились речи, поднимались тосты, плавали среди гостей подносы с закусками. Мое выступление было впоследствии напечатано в газете "Новое русское слово" (20—21 февр., 1999) и в журнале Слово/Word. (24—25, 1999.)

Отважный поэт

Всякий человек, а особенно человек, уставший и ослабевший от жизненной борьбы, тянется к душевному покою, к упорядоченной картине мира, к твердой системе ответов на грозные вопросы бытия. И поэт, который не боится стать лицом к лицу с неведомым, разрушает этот покой. Он вносит в жизнь тревогу, неуверенность, страх. Но в этом и состоит мужество художника, этим он и волнует нас — и за это мы его и изгоняем порой.

Историки литературы объяснят нам, что Данте и Гюго были вынуждены покинуть свою страну, потому что замешались в политическую борьбу, Байрон — из-за своего скандального поведения, а Пушкина, Лермонтова, Мандельштама отправили в ссылку за дерзкие стихи. И на фактическом уровне все эти объяснения будут верны. Но на более глубинном, на метафизическом уровне главная вина всех великих поэтов была и будет все та же: они имеют мужество встать лицом к лицу с неведомым, с грозной тайной бытия и тем разрушают наш душевный покой.

Сам Бродский, задумываясь над природой своего конфликта с советским режимом, дает такое объяснение в трагикомическом стихотворении "Речь о пролитом молоке":

Пишу и вздрагиваю: вот чушь-то!
Неужто я против законной власти?
Время спасет, коль они неправы.
Мне хватает скандальной славы.
Но плохая политика портит нравы,
Это уж — по нашей части.
(Собрание сочинений в 4-х томах, 1992, т. 2, стр. 31)

Да, "плохая политика портит нравы" — поэтому поэт не должен чураться ее. Но и обратная связь — каким образом нравы влияют на политику, на ход истории — вызывает у Бродского горячий интерес. Ибо человеческая история — это тоже часть мироздания, и она тоже полна тайн, вглядываться в которые поэт считает своим долгом. Марксистское истолкование истории, которое было обязательным для всех советских граждан, не вызывает у Бродского возражений — оно для него просто не существует. Он отделывается от всех многотомных собраний классиков марксизма-ленинизма шуткой в стихотворении "Письмо в бутылке":

Адье, утверждавший "Терять, ей-ей,
Нечего, кроме своих цепей".
И совести — если на то пошло.
Правда твоя, старина Шарло. (т. 1, стр. 365)

Как связаны порывы человеческой души с невидимым током мировой истории? Насколько чудо веры Авраама, занесшего нож над собственным сыном, отражено в истории еврейского народа (поэма "Авраам и Исаак")? Как вплелись страсти Марии Стюарт, Елизаветы Английской, Джона Донна в судьбу сегодняшней Англии? Как православие и эллинизм окрасили тысячелетнюю историю России? Вот тайны исторического бытия, которые волнуют поэта, в которые он вглядывается с той отвагой, на которую у нас часто не хватает духа.

А почему не хватает?

Да потому, что если допустить, что такая связь существует, то нужно будет принять и на себя какую-то часть ответственности. Больше нельзя будет сваливать все беды собственной страны на злых и глупых правителей. Придется расстаться с удобной невиноватостью — этой утешительной спутницей политической несвободы.