Ночь

– Да, – недоверчиво кивнула Тамми. – Но я всё-таки удивляюсь, что тебя могло сюда потянуть?

– Не знаю. Сама не понимаю.

Тамми глянула на свою подругу, которая устремила взгляд куда-то ввысь.

– Ты изменилась, – заметила она.

– С чего ты взяла?! – глупо хихикая, отмахнулась Франческа, но в голове нервно запрыгали взволновавшиеся «зайчики».

– Не пойму, какая-то другая стала. Дай посмотрю, – и Тамми шагнула поближе к ней, пристально вглядываясь в её лицо. – Накрасилась что ли?

– Ну, может. Немного глаза подвела, – соврала Франческа.

– Глаза подвела? К чему это? Наконец-то решила найти своего принца? – девушка округлила глаза.

– Ну почему же…?

– Ясно! Всё ясно. Кандидатуру мы тебе подберём. У меня тут есть один на примете. Хороший, милый, весёлый. Я думаю, он тебе понравится. Погуляешь с ним, развеешься…

– Спасибо, Тамми, не стоит, – перебила её Франческа. – Я думаю, не надо.

– Ну, как знаешь, – на удивление быстро сдалась она. – Рассказывай, почему ты в школу не ходила?

Франческа поняла, что пришло время лгать.

– Я заболела. Чувствовала себя ужасно, почти не могла ходить, всё время спала. А пока лежала дома и лечилась, в газете нашла хорошее объявление о работе. Ну, та, о которой я тебе говорила.

– Да, да, помню, – закивала Тамми. – А чем заболела?

– Отравилась.

– А-а-а. Это с тех пор как тебя в парке стошнило?

– Угу, – промямлила Франческа.

– Ты, кажется, мне тогда хотела что-то рассказать, – прищурилась подруга.

– Знаешь, Тамми, если честно, то я уже забыла.

– Значит, это было не столь важно?

– Совсем неважно, раз я не помню.

– Что-то ты мне не договариваешь, – заметила она.

– Прошу, не подозревай меня, – в надежде её остановить, взмолилась Франческа.

– Нууу… – протянула Тамми, но затем мило улыбнулась: – Хорошо, уговорила.

Тем временем они уже приблизились к массивным чёрным дверям храма. Войдя внутрь, Франческа ощутила аромат ладана, витающий в воздухе. Он, как мог, заглушил запах крови людей, находившихся в стенах собора. Обе девушки тут же перестали говорить и медленно двинулись по главному проходу вдоль деревянных скамеек с резными спинками и ножками.

Изнутри собор выглядел довольно приветливо. Жёлтые свечи на длинных канделябрах своим тусклым светом создавали какую-то особую атмосферу спокойствия и умиротворения. А когда пламя вздрагивало от лёгкого дуновения, казалось, что позолоченный алтарь переливается, словно побеспокоенная поверхность воды. Разнообразных украшений и предметов декора было совсем немного, отчего собор становился очень просторным. С потолка на них глядели милосердные глаза святых, изображённых на фресках религиозной тематики. Убранства храма восхищали своей скромной красотой.

Внутри было почти безлюдно. Франческа насчитала только четыре человека: мать с ребёнком и двое мужчин. Девушки прошли к одной из скамеек в правом ряду. Тамми села, а Франческа осталась стоять.

– Ты чего?

– Я пойду.

– Куда? – удивилась Тамми.

– На исповедь.

– Я думала, ты пошутила.

– Нет, – ответила Франческа, улыбнулась подруге и, слегка ссутулившись, направилась в исповедальню.

За деревянной перегородкой с решетчатым оконцем сидел пожилой священник. Франческа услышала тихое биение его старого сердца. Он молчаливо ждал, когда девушка начнёт говорить. Как-то всё слишком просто. Неужели она действительно могла исповедаться этому человеку и поделиться с ним мучениями своей души?

– Святой отец, я согрешила, – неловко произнесла она. – Я… Я…

Но тут Франческа запнулась. Внезапно она поняла, что, как бы ей ни хотелось, она не сможет открыть ему правду и покаяться во всех своих грехах. Неизвестно ведь, к чему это приведёт. Случиться может что угодно. Что ж, придётся быть избирательной в своих откровениях.

– …Я пыталась покончить жизнь самоубийством, – из всего, что можно было рассказать священнику, она решила начать именно с этого.

– Но я не умерла. Хотя очень этого хотела.

Тяжело вздохнув, священник ответил:

– Самоубийство никогда ещё не решало ни единой проблемы, дитя. Ты должна стать смиренна, простить всех, кто причинил тебе страдания. Но в первую очередь, простить саму себя.

– Но я доставила боль многим людям, за что меня нельзя простить.

– Многое можно простить. Важно, чтобы ты сумела раскаяться в этом. Искренне раскаяться. Ты ведь раскаиваешься в содеянном?

– Да, – сказала Франческа, хотя знала, что на этом её муки не закончатся, ей снова придётся убивать.

С тех пор как она решилась пойти на исповедь, Франческа точно знала, что прощения ей в любом случае не видать. На исповеди нельзя утаивать грехи, а она именно это и делала. Она спрашивала себя: зачем ей это нужно? И только сейчас ответ стал понятен. Чтобы излить душу, освободить себя от тяжкого бремени воспоминаний. Все её действия оказались корыстными. Может быть, она и не хотела прощения? Невозможно получить прощения за свою жизнь и судьбу, которой не избежать. Франческа стала вампиром и этого не изменить.