Ночь без алиби

Он хотел прогнать меня из Рабенхайна, это я понял. Фриц был его любимцем, которому должна достаться усадьба, и отец опасался, что я воспротивлюсь. Я усмехнулся. Теперь вовсе не обязательно иметь свой двор тому, кто хочет стать крестьянином. Сельскохозяйственным кооперативам позарез нужны специалисты, особенно молодежь. Для них строили современные дома и общежития. Но в глазах отца такие «бездворные» крестьяне оставались чужаками, мошенниками и неумехами, которых следовало гнать в шею. Он признавал крестьянином лишь того, кто владел собственной усадьбой, и чем она больше, тем лучше. Время остановилось для него много лет назад. Неужели он так и закоснеет в прошлом?

- Давай решай, - потребовал он.

- Так сразу, сейчас? - Мать выпрямилась, готовая опять вступить в бой за меня, даже если придется для этого пожертвовать покоем предрождественского вечера.

- Верно, завтра тоже будет день, - раздраженно пробурчал брат.

Отец покачал головой. Случись такое полгода назад, я бы вскочил, наорал на него и хлопнул дверью. Но за последние месяцы я научился обуздывать себя. Я не спеша допил вторую рюмку и сказал:

- Буду учиться, как тогда решили.

Отец язвительно рассмеялся и встал. Несколько раз он обошел вокруг стола. Я наблюдал за его согнутой фигурой. В послевоенные годы он заработал искривление позвоночника. Руки у него свисали почти до колен. Я невольно сравнил его с обезьяной и тут же опустил голову, устыдившись своей мысли.

Превратно истолковав это движение, отец сказал грубо:

- Сам, наверно, понимаешь: вряд ли допустят на учебу такого, как ты, которого лишь потому не держат в тюрьме, что не хватило доказательств.

Он остановился передо мной.

- Ты тоже думаешь, что Мадера убил я?

- А кто же еще?

Мать тихонько вскрикнула. Она попыталась встать, но тут же бессильно опустилась на стул.

- Зачем же ты тогда садишься со мной в сочельник за один стол, если так думаешь? - Я чуть не добавил слово «отец», по оно застряло у меня во рту.

- Что там у тебя с Мадером было, меня не касается, - заявил он резко. - Я и не с такими негодяями, то есть хотел сказать, людьми, за одним столом сиживал… Все равно никто не поверит, что это не ты сделал, что-то да прилипнет к тебе, а значит, и к нам. С такой колодкой на ногах жить в деревне потяжельше, чем в тюрьме.

Я вскочил. Он отступил на шаг, но пошатнулся и головой уткнулся мне в грудь. Одной рукой я чуть приподнял его и посмотрел ему в глаза.

- Слушай, ты, праведник, - сказал я почти шепотом. - Как-нибудь я напомню тебе, что не всегда ты дружил с законом. Доказательства найдутся.

Фриц, швырнув сигарету в пепельницу, встал между нами. Я отстранил его, чтобы видеть лицо старика. Он стоял, сжав губы, и если бы я не знал, что у него нет зубов, то наверняка услышал бы их скрежет. Ему было только шестьдесят лет, но он был похож на мумию. Хотя бы вставил себе протезы! Куда там, с его жадностью. Сам надрывался всю жизнь и мать чуть в гроб не вогнал - и все для Фрица, только для него. Я же был обузой, претендентом на наследство. И прежде чем мысль сформулировалась в моем мозгу, слова сами слетели с языка.

- Выгоняешь меня? Ну что ж. Но из деревни я уеду не раньше, чем найдут убийцу. Согласен: освобождение за недостатком доказательств - для меня не жизнь. Ты мне это сейчас так ясно растолковал, что еще благодарить тебя придется.

- Хватит вам! - закипятился Фриц. - Оставь его в покое, отец. Я тоже посоветовал ему куда-нибудь перебраться. Но выгонять его не позволю, об этом и не думай. Мне ты обещал автомашину. Дай ему столько же, на устройство. А когда уж дойдет до наследства, поделим поровну, вот мое слово.

- Спятил, парень, вконец спятил. Для чего ж я тогда надрывался - чтобы свои деньги на ветер швырнуть? Там, в Силезии, у меня было большое хозяйство, самое большое в селе. Все пропало… Эту усадьбу мне завещал Коссак, мой друг, когда подорвался на мине вместе с женой и ребенком. Да что я говорю, усадьбу? Это был жалкий курятник супротив моей прежней!.. А теперь я нажил еще больше добра и денег, чем у нас было. И ты хочешь все разбазарить?

- Не разбазарить, а поделить. Каждому сыну поровну.

- И это говоришь ты, Фриц? Ты?

- Да, только так, отец, - упорствовал брат с неожиданной дерзостью.

- Это не только твое добро и твои деньги, Эдвин, - вмешалась мать.

Мы с Фрицем дружно вытаращили на нее глаза. Мать сплела руки, лицо ее подергивалось от волнения. Отец разинул рот и покачал головой.

- Тебя еще не хватало! - пробормотал он, побагровев.

Но мать на сей раз не испугали эти признаки назревавшего гнева. Она не потупила взора.

- Нет, это не только твое добро, - твердо повторила она. - Я тоже вложила в него свою жизнь и здоровье, и Фриц потрудился, и Вальтер не меньше. А что он стал солдатом, так то была твоя воля. Добро это наше, и, когда речь зайдет о дележе, я тоже не стану молчать. Это мое право. И у меня никто его не отнимет. Даже ты.