Ночь без любви

— Она не умерла, — поправил Кувакин. — Она погибла.

— Как?

— Григорий Сергеевич, вы нас одновременно будете допрашивать или по одному? — осведомился Демин.

— Простите, но я хотел бы удостовериться… Вы мне разрешите позвонить к Селивановой домой?

— А когда вам скажут, что она действительно погибла, вы решите, что мы подговорили соседей и все это организовано.

— Вообще-то… В этом что-то есть.

— Продолжим, — сказал Демин. Он вытащил пачку снимков, аккуратно положил их на стол перед Татулиным. — Эти снимки, Григорий Сергеевич, найдены у вас на квартире. Да, да, не торопитесь отрицать. Вообще не торопитесь произносить слова, возмущаться, опровергать… Поговорим спокойно. Снимки найдены в вашей квартире, об этом составлен протокол, его подписали многие люди, теперь он имеет законную юридическую силу доказательства.

Татулин с минуту смотрел на снимки, потом, видимо, решившись на что-то, быстро повернулся к Демину.

— Знаете, вполне возможно, что эти снимки действительно вы нашли в моей квартире. Повторяю — возможно. Может быть, они завалялись среди бумаг, и я перевез их со старой квартиры вместе с хламом…

— Не надо, Григорий Сергеевич. Я ведь предлагал вам подумать. Вы опять торопитесь. Если хотите, подумайте еще. Если готовы отвечать — пожалуйста. На этом снимке Наташа Селиванова. Та самая, которую вы назвали вчера как возможную хозяйку сумочки, как человека, который дал вам валюту для продажи. А сегодня утром Селиванову находят мертвой. В связи с этим должен сказать, что ваши представления о возможном наказании устарели. В записной книжке у Селивановой есть ваш телефон. Доказано, что вы с Селивановой имели деловые отношения…

— Никогда!

— Что к вам приходил от нее посыльный, передавал коробки с дорогими вещами…

— Ложь!

— Посыльный уже дал показания, он живет с Селивановой в одной квартире.

— Но ведь я был здесь! — Татулин вскочил и с горящими глазами подбежал к Кувакину. — Вы подтвердите, что я был здесь, когда погибла Селиванова? Я никак не мог содействовать ее смерти! Я ни при чем! Я невиновен! И ваши намеки, ваши вопросы говорят об одном…

— О чем же? — спросил Демин.

— О том, что вы хотите навесить на меня это дело по формальным признакам, по косвенным, ничего не значащим, случайным совпадениям. Вот!

— Григорий Сергеевич, сядьте на свое место и постарайтесь спокойно меня выслушать. Не спешите отвечать. Я не раскалываю вас, не строю ловушки, просто предлагаю подумать над положением, в котором вы оказались. Смотрите… Вас задерживают с валютой. Спекуляция, нарушение законов нашей страны. Это грозит годом, поскольку раньше за вами такого не наблюдалось. Не попадались, другими словами. Вы утверждаете, что валюту якобы дала Селиванова, что женская косметическая сумочка, в которой находилась вышеупомянутая валюта, принадлежит Селивановой. И в первую же ночь Селиванову находят мертвой. Здоровая, красивая, ни на что не жалующаяся девушка погибает. В ее записной книжке есть ваш телефон. Там вы названы Гришей, уменьшительно-ласкательным именем, что говорит о неких близких отношениях.

— Это надо доказать!

— Помолчите, ради бога! — попросил Демин. — Далее. Находится человек, который показывает, что он передавал вам коробки от Селивановой. Коробки с магнитофонами и транзисторами знаменитых фирм «Сони», «Грюндиг»… Идем дальше. Во время обыска в вашей квартире найдены снимки. На одном из них та же Селиванова, и не только она, причем в том виде, который позволяет сделать недвусмысленные выводы.

— Они мне их подарили!

— Вам? Эти женщины подарили вам свои снимки, где они сняты в столь… странном виде? Вы это хотите сказать?

— Да!

— Все они, видимо, были крепко в вас влюблены?

— Не смею отрицать. — Татулин гордо вскинул небритый подбородок.

— В вас?! — Демин смерил глазами его небольшую фигуру, оглянулся на Кувакина и, не сдерживаясь, расхохотался. — Ну, Григорий Сергеевич, с вами не соскучишься! Ладно… Продолжим. Пусть это заявление останется между нами. В протокол его заносить не станем. А то уж больно оно… смешное. Во время суда зал будет рыдать от хохота, когда это услышит.

— Нет, я настаиваю на своих показаниях, — упрямо сказал Татулин.

— Прекрасно. Мы организуем вам очные ставки с этими женщинами. Мы спросим у них, кто делал эти снимки и действительно ли они дарили их вам в знак горячей любви.

— Да ну вас в самом деле! — спохватился Татулин. — Уж и пошутить нельзя!

— Должен сказать, что время для шуток не очень подходящее, — сказал Демин. — Но продолжим. В вашей квартире найдена также пленка, где эти же снимки в негативном, так сказать, исполнении. Не будете же вы утверждать, что и пленку вам подарили? Нет? И правильно. Не надо. Это такая глупость, что ни в какие ворота не пролезет.

— Мне стыдно, поверьте… Но что делать, приходится хвататься и за соломинку, зная заранее, что она не спасет.