Ночь без звезд

Я полагал себя храбрым и благородным, когда оставил Митриловый Зал, решив покончить с угрозой для своих друзей. Я думал, что совершаю акт самопожертвования ради блага тех, кто дорог мне.

Когда Кэтти-бри вошла в мою камеру в Доме Баэнре, когда, сквозь еле открывавшиеся глаза, я увидел ее тонкие, обманчиво хрупкие черты, я познал истину. Я не понимал собственных побуждений, когда покидал Митриловый Зал. Слишком полон горечи я был, чтобы распознать свое отчаяние. Не храбростью было путешествие в Подземье, потому, что в глубинных уголках души я чувствовал, что мне нечего терять. Я не позволил себе оплакивать Вулфгара, и эта опустошенность украла мою волю, веру в то, что судьба еще может улыбнуться нам.

Истинно храбрецы не оставляют надежды.

Также и Артемиса Энтрери не отвага привела ко мне на помощь. Он действовал в отчаянии, ибо, оставаясь в Мензоберранзане, он был обречен. Побуждения Энтрери, как и всегда, были эгоистичны. Он спасал меня, понимая, что это его единственный шанс на собственное спасение. Его действия были продиктованы точным расчетом, но не храбростью.

Когда Кэтти-бри бежала из Митрилового Зала в поисках своего глупого друга – дроу, она смогла преодолеть боль потери Вулфгара. Оплакивание закончилось, пройдя полный круг, и действия Кэтти-бри диктовались преданностью. У нее было, что терять, и все же она – в одиночку – отправилась в смертельно опасное Подземье, спасать друга.

Это я понял, впервые вглядевшись в ее глаза в подземельях Баэнре. Понял истинное значение слова храбрость.

И впервые после смерти Вулфгара я ощутил вдохновение. Я дрался как хищник, яростно, безжалостно, но только посмотрев на своего верного друга я снова взглянул взором воина. Исчезли мое отчаяние, покорность судьбе. Исчезла вера в то, что будет правильно, если Дом Баэнре получит свою жертву – отдаст мое сердце Лолт.

В том подземелье лечебные зелья вернули силу моему телу; а решительный вид Кэтти-бри вернул силу моему сердцу. Тогда я поклялся, что буду бороться, буду драться за свою жизнь – и жизнь своих друзей. До победы.

Когда я увидел Кэтти-бри, я вспомнил, что мне есть что терять.

Дриззт До’Урден

ГЛАВА 23 ДУК-ТАК

Она потянулась за стрелой, затем дернулась, выставляя лук перед собой как защиту, когда из жезла в нее полетел зеленоватый шар.

Неожиданно лук Кэтти-бри оказался плотно прижат к груди, она отлетела, тяжело врезавшись в стену. Одна рука прилипла к груди, другая к бедру, она не могла пошевелить ногами. Не могла даже сползти со стены!

Она пыталась крикнуть, но челюсть не работала, один глаз не открывался. С трудом, но все же она могла видеть другим глазом, и как-то продолжала дышать.

Энтрери мгновенно развернулся, готовя меч и кинжал. Он бросился в сторону, в центр комнаты, перед Кэтти-бри, когда увидел трех женщин дроу, две из них направляли в его сторону ручные арбалеты.

Ловкий убийца вскочил на ноги и кинулся вперед, будто готовясь прыгнуть на противников. Затем он нырнул, выставив меч.

Однако женщины были умелыми воинами, они не выстрелили поддавшись на обманный маневр убийцы, и теперь направили арбалеты на цель. Первый болт ударил Энтрери в плечо, ужалив его сильнее, чем тот мог ожидать. Неожиданно он потерял скорость и застыл. Черные электрические дуги, извивающиеся как щупальца, выстрелили из болта, обжигая его, отбрасывая на несколько шагов.

Следующий болт угодил ему в живот, и, хотя боль от удара была невелика, за ней последовал мощный шоковый импульс, отбросивший его на пол. Меч вылетел из руки, едва не задев попавшую в ловушку, Кэтти-бри.

Энтрери остановился у ног девушки. Он все еще сжимал кинжал, и мгновенно решил, что ему стоит метнуть его. Но все что он мог поделать, это остолбенело наблюдать, как пальцы его руки непроизвольно извиваются, ослабляя хватку. Он приказал руке обхватить клинок, но мускулы не отвечали, и кинжал выпал из дрожащей ладони.

Он лежал на камне, у ног Кэтти-бри, изумленный и – испуганый. Впервые в жизни отточенные мускулы бойца отказывались повиноваться ему.

Внимание Дриззта привлекала третья женщина, в середине. Вендес Баэнре, Дук-Так, безжалостно пытавшая его все эти долгие дни. Дриззт стоял очень тихо, держа кольчугу перед собой, не осмеливаясь даже моргнуть. Женщины по сторонам злобной дочери Баэнре убрали арбалеты и достали по два сверкающих меча каждая.

Дриззт ожидал магического удара или попытки парализовать его, когда Вендес начала быстро бормотать заклинание-молитву.

«Доблестные друзья», заметила она саркастически, идеально произнося певучим голосом слова Общего языка поверхности.

Дриззт понял смысл ее заклинания, позволявшего ей говорить с Энтрери и Кэтти-бри.

Губы Энтрери двигались с трудом, и что он пытается сказать было понятно больше по выражению его лица, чем по каким-либо разборчивым словам. «Высший ритуал?»