Ночь безумия

— Привет! — Ханнер пробрался через сгрудившихся чародеев. — Я — лорд Ханнер, племянник лорда Фарана. — Он показал слуге ключ. — В городе произошло кое-что непредвиденное, и дядюшка позволил мне и моему отряду переночевать здесь.

— Милорд, — промямлил слуга, продолжая недоуменно смотреть на кучу неожиданных гостей.

— Это моя сестра, леди Альрис. — Ханнер подошел к ней. — А ты...

— Берн, господин.

— Берн, — повторил Ханнер, подходя к слуге и хлопая его по плечу. — Отлично. Нас здесь двадцать один, но если у вас не хватит постелей на всех, мы согласны делить ложа или устроиться на диванах и ковриках.

— Здесь... здесь десять комнат для гостей, милорд, и личные покои лорда Фарана. — Берн пребывал в явном замешательстве, не зная, что ему делать с неожиданно свалившимися гостями.

«У нас есть ключ, — говорил себе Ханнер, — а для шайки воров мы выглядим уж слишком разношерстно». Ханнер был совершенно уверен, что Берн поверит ему на слово, и изо всех сил старался выглядеть соответственно этой уверенности.

— Отлично! — Он широко улыбнулся. — Показывай, куда идти, и будем устраиваться. Уже поздно, а мы не хотели бы пользоваться гостеприимством лорда Фарана дольше необходимого.

— Разумеется, милорд. — Берн наконец пришел в себя. — Сюда, пожалуйста.

Еще полчаса ушло на размещение всего отряда — по двое в комнате. Все спальни были на втором этаже, и Ханнер поинтересовался у Берна, почему на втором и третьем этажах их нет.

— Возможно, они там и есть, милорд, — отвечал слуга, — но мне не разрешается подниматься на верхние этажи. Там личные покои лорда Фарана, и туда нет входа никому, кроме него.

— Вот как, — сказал Ханнер. Он слишком устал, чтобы углубляться в проблему, и занялся приготовлениями ко сну. В конце концов Рудира и Альрис поделили главную гостевую спальню, сам Ханнер занял спальню дядюшки, а остальные более или менее удобно устроились в оставшихся девяти комнатах.

Каждая комната была со вкусом украшена и обставлена как спальня для двоих — иногда с одной широкой кроватью, иногда с двумя. Удобства поразили всех; иные комнаты вызывали восхищенное молчание. Проволочки возникли только из-за зажигания ламп и свечей, поисков ночных горшков да еще споров, кто с кем и в какой спальне устроится.

Ханнер был полумертв от усталости и едва держался на ногах, когда наконец Берн отворил дверь хозяйской спальни и пропустил его внутрь.

Пока слуга зажигал лампу на столике у кровати, Ханнер стоял, привалясь к косяку, и молча оглядывался.

Он и прежде знал, что его дядюшка обожает роскошь, и частенько слышал, как он ворчит на тесноту и убогую обстановку их апартаментов во дворце, но всегда считал эти претензии чисто риторическими. Ханнер видел убранство нескольких особняков в Новом городе и признавал, что они куда более роскошны, чем их покои во дворце, но всегда считал официальную резиденцию лорда Фарана достаточно удобной. И ему казалось, что, несмотря на свое ворчание, его дядя думает так же. 

Теперь он понял, что ошибался.

Дело тут было не в размерах. Главная спальня была большой, но не огромной. Обстановка — вот что поражало воображение.

Постель была упругой и мягкой, на резной кровати черного дерева громоздились перины, а ширина была такой, что, вздумай Ханнер улечься поперек черных шелковых покрывал, ни его голова, ни ноги не свешивались бы. Вытянувшись, он, как ни старался, не смог дотянуться одновременно до изголовья и изножья. Винно-алые бархатные шторы, окаймленные черным и золотым шелком, спадали с балдахина, стянутые по обе стороны золотой тесьмой с золочеными розетками.

По углам постели стояли столики. На двух — в головах — были обычные для спальни лампы, огнива, зеркала, умывальные тазики; на двух в изножье — бронзовые статуэтки, изображавшие обнаженные пары, занятые любовной игрой. Комоды, изукрашенные резьбой, располагались вдоль одной стены; другую занимали два шкафа с расписными дверцами. В центре комнаты стояла мраморная статуя женщины. В нише стены близ изголовья постели находился маленький, изумительной работы алтарь. В северной стене были два закрытых ставнями и занавешенных больших окна. Мраморная украшенная позолотой каминная полка венчала изящный выложенный изразцами камин; экран слоновой кости с позолотой закрывал его — еще многие месяцы надобности в отоплении не возникло бы. Полдюжины очаровательных ковриков почти скрывали отполированный паркет, расписные панели, изображавшие по большей части прекрасные обнаженные и полуобнаженные тела, украшали стены. Всюду резьба, драгоценное дерево, богатые ткани, изысканные цвета.

Однажды Ханнер удостоился видеть спальню правителя — она была куда менее роскошной, чем эта.

— Боги!.. — прошептал он.

Он не сразу осознал, что Берн о чем-то его спрашивает.

— Что? — переспросил он.

— Не распорядишься ли о завтраке, милорд? — осведомился слуга. — Что вам подать?