Ночь человека

– Неужели ты думаешь, что аналитических ресурсов у нас недостаточно для того, чтобы предсказать поведение маленькой девочки? — рассердилась Вера. — Ты всегда был наивен. Слишком.

– Никто не может предсказать импульсивных поступков. Тем более у девочки в семнадцать лет, стоящей перед перспективой брака с нелюбимым человеком, — я не был согласен с Верой.

– Ты думаешь, туда не могли послать матерого дуболома? Почему послали тебя, пацана? Ты меня извини, но даже для такого агента как ты, для начинающего — это слишком непростое задание, — у Веры почему-то задрожали губы.

– Вера, я был пацан. И поступал, как мог. Хельга осталась для меня навсегда болью. Не мучай меня вопросами, на которые у меня нет ответа, — мне действительно было неприятно вспоминать это.

– Ладно, не будем. Только один вопрос. Последний. Кто стал контролировать территории будущей столицы? — Вера задала совсем неожиданный вопрос.

– А? — это меня совсем поставило в тупик. — Как это? Кто-то другой. Я и не интересовался. Главное — чтобы не было войны! — глупо закончил я.

– Ладно, не буду тебя мучить. Тем более, что ты был совсем мальчиком. Я с тобой познакомилась спустя несколько лет. Пойдем домой, уже поздно.

По пути Вера взяла меня под руку. Мне от этого стало спокойно и тепло. У дверей ее квартиры я спросил:

– Ты меня на кофе не пригласишь?

– Нет. Не сейчас. Дай мне опять привыкнуть, — сказала что-то, не совсем мне понятное, Вера и быстро захлопнула дверь.

Почему-то я облегченно вздохнул. Мне тоже не особенно хотелось продолжения.

Почему Веру заинтересовала эта история?

Глава 12

Утром Кондратьев встретил меня невнятным «…бррутро…». Наверное, это было «доброе утро». Судя по мешкам под глазами, у него оно было не такое уж доброе. Ладно, день прекрасный, кондишен отрегулирован, жить можно. И главное — уже неделю я сплю нормально! И не менее восьми часов! Даже морда растолстела. Значицца так! Сегодня у меня по плану полна горница забот. Анализ акционерного общества «Российские железные дороги» и того, кто и как покупал их акции во Франции в начале двадцатого века. Что-то там не так, видать. Надо собрать все данные, определить основных вкладчиков, проанализировать их во времени и подготовить записку для аккумулирующих аналитиков. Но лень. Бывает.

Долго и тупо всматриваясь в экран монитора, я наконец понял, в чем причина. Надо его включить. Монитор. Не помогло. Хотя картинка стала повеселей. Все-таки, кто контролирует столицу конфедерации на Силурге? И зачем мне это надо?

– Слышь, Вов, а как можно доступ к архиву по старым делам получить? — вырвал я Кондратьева из легкого ступора.

– Пошел ты на, Фарбер! И без тебя тошно! А во-вторых, за такие вопросы и тому, кто задает, и тому, которому задают, оторвут все живое. А меня вышлют в слипинг-моду! Ты знаешь, где я сидел в слипинг-моде? — глядя на меня бычьими глазами, простонал Кондратьев.

– Не знаю, — честно признался я.

– Так никто не знает! А вышлют, и окажусь я нищим на Благбазе в каком-нибудь Харькове, тогда будет поздно рассуждать. Не знаю я ничего про архив. И знать не хочу. И никому не скажу! Вот Брик, допрыгался! Тоже — небось…

– Что Брик? — меня бросило в жар.

– Как что? Ты что, комп не включал? Сегодня панихида. Исчез при выполнении простого дела. А все почему? Шустрый был, — Кондратьев выдавливал из себя слова с трудом. Труд был тяжек и неблагодарен. — Но я тебе ничего не говорил! И вообще, Брик был малоквалифицированный специалист и поэтому не смог справиться с легким заданием.

В последней фразе ясно чувствовалась ирония. Жалко. Я только вчера спрашивал у Карански, где можно найти Брика, и тот сказал, что он будет недоступен ещё три дня.

По окончании работы всех собрали в актовом зале. Ходили легенды, что табличку на двери с надписью «Актовый зал» притащили из советской школы хрущевских времен. За её монументальность. Панихида была занудной. В основном, говорили о том, как важна наша работа. По диагонали, через весь зал, я увидел Веру. Надо было с ней заранее договориться. Сидели бы сейчас рядом. После я отловил Кондратьева и предложил ему расслабиться. Тот совсем не возражал, и, по-моему, к этому стремился. Мы уныло побрели в потоке выходящих из зала в сторону моего жилья. Но тут меня окликнули:

– Фарбер! Ты куда? — Вера махала мне рукой из-за спин.

– О! Привет! Грустное действо. Ты знала его?

– Нет. Так, видела пару раз. Говорят, он пропал на совсем элементарном деле. Аналитики просчитались. Пойдем ко мне?

– Ой… Я с Кондратьевым договорился. Мы с ним поговорить должны. Ну а с ним, ты знаешь, не просто. Здоровье надо!

– Можно я с вами? — с надеждой спросила Вера. — Я не упьюсь! Я сильная!

Ну почему все время такая лягушка попадается!! Я должен выудить из Кондратьева все, что он знает про архивы. Не для Веры это! Ну почему такая несуразица??

– Вера, извини. Ты не обижайся, мне ДЕЙСТВИТЕЛЬНО надо с ним поговорить наедине. И я не уверен, что у меня получится в другой раз. Не обижайся. Давай завтра, да? — просяще проговорил я.