Ночь черного хрусталя

— Это я, пожалуй, мог бы объяснить. Наши люди проходят не только физическую и психическую подготовку, но и… Впрочем, боюсь, что не вправе информировать об этом кого бы то ни было. Очень сожалею.

— И не надо, коли так, — сказал Мерцалов хмуро. Взял Милова за плечо, отвел в сторонку, несколько позволяла теснота, и грозным шепотом спросил:

— Так это что же ты выследил — неужели бета-углерод?

Милов пожал плечами:

— Не исключено.

— Ты… ты! На кого же ты работал? Постой, постой… Готов поспорить — на Географа! На его чертову контору! Да или нет?

— Спросили бы у него, — сказал Милов. — А я человек маленький и работаю по вольному найму. Мне предложили — я согласился. А есть такие, кто ничего не предлагает. А мне жить надо.

Мерцалов помолчал, шумно сопя носом.

— Ладно, черт с тобой. А Географу я еще скажу, как только увижу…

— Сейчас увидите, — предупредил Милов. — Вон его лимузин подкатил.

— Что ему здесь надо? Это моя операция!

— Наверное, — сказал Милов, — ему надо официально оприходовать то количество бета-углерода, которое они привезли, а мы сейчас изымем. Насколько я понимаю, чтобы потом официально купить его у владельцев. Теперь-то им придется продать, не то груз снова исчезнет где-нибудь в пути, и на этот раз уже безвозвратно. А они люди понятливые.

— Вот сукины дети, — сказал Мерцалов неизвестно в чей адрес. — Да, еще возни будет с этими инвалидами. Но у нас они проживут подольше, а? Кстати, я узнал в аэропорту одного парня. Менотти. Когда-то давно он служил в карабинерах, в Италии, и тогда мы пересеклись по одному делу. Воистину, все течет, все изменяется… или изменяет.

Впрочем, это пустяк. Погоди. — Он смотрел теперь на экран. — По-моему, у них там проблемы. Что это они так засуетились? А тут… Какого черта? Кто ломится?

— Да все старые знакомые, — сказал вошедший в автобус Географ. — Привет, высокопревосходительство. Давненько не виделись, верно? А проблемы у них возникли потому, что та девушка с аппаратом исчезла, а без нее они никак не могут поднять своих ветеранов. И это очень хорошо. Потому что эти парни, если ими управлять, не только перевозят грузы и поставляют ткани для пересадок, но еще и дерутся. А сейчас они тихие. И такими останутся.

Мерцалов несколько встревожился:

— Как же это мы ее упустили? Нам ведь теперь самим придется возиться с этими инвалидами: оперировать всех, извлекать то, что им там вшили, лечить потом. Если девушка скрылась с аппаратом, что мы с ними станем делать?

— Аппарат у нас тоже есть, — сказал Милов.

— А девушки нет, — поддразнил Географ. — И не будет. Она наверняка сейчас на пути в свое посольство. Или уже там. Милая такая девица. И мы, понятное дело, ей препятствий чинить не будем: сотрудник дружественной нам Службы — пусть себе едет с миром. Тем более, что нам она в чем-то помогла, смогла бы больше — сделала бы больше. Не всегда выходит так, как хочется.

Милов спросил:

— Это с ней мне надо было встретиться там, на месте?

— Все возможно, Турист.

— Жаль, что не встретился, — сказал Милов.

— Я вот Еве позвоню! — пригрозил Географ. — Ну что же, генерал, пора брать с поличным?

— Даю команду группе захвата. Пошли?

— Идемте, — согласился Милов. — Ничто так не согревает, как встреча со старыми знакомыми, разве не так?

— Воистину, — проговорил Мерцалов.

И слегка закряхтел, вылезая из автобуса: это было далеко не так удобно, как выпархивать из служебного «мерседеса». Но служба и в Москве — служба, ничего не поделаешь.