Ночь для двоих

— Ах, дядя, ты же знаешь старушку Рамзи. Не было никаких пирушек и безумств. Леди Кингсли и ее друзья — в высшей степени воспитанные люди. Хотя, должна признаться, когда лорд Вир сделал мне предложение, я была настолько обрадована и взволнована, что случайно разбила бутылку с корабликом. — Она протянула ему руку с очень скромным обручальным кольцом и с гордостью объявила: — Ты смотришь на новую маркизу Вир, дядя. Позволь представить тебе моего супруга. — Она сделала Виру знак рукой: — Не стойте же там, милорд. Подойдите и познакомьтесь с моим дядей.

Леди Вир все еще считала его непроходимым идиотом. Будь она меньше смущена, меньше напугана и не так сильно пьяна, непременно заметила бы разницу. Весь предыдущий день и ночь он был вне образа. Но ему повезло. Она была смущена, испугана и пьяна.

Вир подбежал, перескакивая сразу через две ступеньки, и потряс руку Дугласа с энтузиазмом бассет-хаунда, треплющего старый носок.

— Счастлив познакомиться с вами, сэр.

Дуглас высвободил руку.

— Вы действительно женаты?

Вопрос был адресован племяннице, но Вир посчитал необходимым вмешаться.

— О да. Церковь, цветы, шампанское — и все, что полагается. — При этом он радостно хихикнул.

Супруга взяла его за руку.

— Ведите себя прилично, сэр. — Повернувшись к Дугласу, она серьезно проговорила: — Я приношу свои извинения, дядя. Но мы полюбили друг друга с первого взгляда и не могли ждать.

— Но мы сразу вернулись, чтобы лично сообщить вам приятные новости, — добавил Вир. — Откровенно говоря, леди Вир слегка беспокоилась, не зная, как вы меня примете. Но я заверил ее, что вы, безусловно, одобрите наш брак, принимая во внимание мое положение и связи. — Он слегка похлопал супругу по плечу: — Разве я был не прав, дорогая?

Элиссанда одарила его улыбкой, настолько яркой и чарующей, что целое поле подсолнухов непременно отвернулось бы от солнца и повернулось бы к ней.

— Конечно, вы были правы, дорогой. Я больше никогда не буду сомневаться в ваших словах.

— Где твоя тетя, Элиссанда?

Физиономия Эдмунда Дугласа оставалась непроницаемой. Но его тон... Он вроде бы говорил ровно, но в голосе чувствовалась чудовищная, едва сдерживаемая ярость.

— Она в Лондоне. Ждет в отеле «Браунз», твоем любимом, дядя.

Вир не мог представить, в каком состоянии были ее нервы. Она же не могла знать, что он подтвердит ее ложь. И, тем не менее, ничто в ее поведении не указывало на нервозность или неуверенность.

— На самом деле это я настоял, чтобы миссис Дуглас осталась в отеле и не стала подвергать риску свое здоровье, снова отправляясь в путешествие. Леди Вир со мной согласилась.

Дуглас прищурился. Его молчание таило ощутимую угрозу. Вир взглянул на жену. Она взирала на Дугласа с откровенным обожанием, словно тот только что пообещал сводить ее на парижский показ моделей Ворта [19].

Вир уже имел возможность убедиться, что его супруга — великолепная актриса. Но как бы хорошо она ни играла в его присутствии раньше, теперь со своим дядей она была воистину блистательна. Все, что маркиз видел до этого момента, было лишь репетициями, и только теперь на сцену, освещенную лучами прожекторов, вышла величайшая драматическая актриса. Зрители, затаив дыхание, замерли в креслах.

— Чего мы здесь стоим? — опомнившись, пробормотал Дуглас. — Давайте зайдем в дом и выпьем чаю.

Едва они расселись в гостиной, как лорд Вир начал демонстративно ерзать, причем всем как-то сразу стало понятно, чем вызваны его телодвижения. Спустя минуту он плотно сжал губы, словно стараясь таким образом успокоить свою пищеварительную систему и не позволить себе оскандалиться. Потом он вытер лоб и прохрипел:

— Надеюсь, вы меня извините. Мне надо... на минутку... я должен... — И он выбежал из комнаты.

Дуглас не проронил ни слова, как будто муж его племянницы был всего лишь назойливой мухой, которой хватило здравого смысла ретироваться. Однако Элиссанда сразу почувствовала себя хуже. Она была в такой панике, что даже его бессмысленное присутствие подбадривало ее.

Когда она обдумывала идею брака как пути к спасению, она не рассматривала вариант с бесполезным мужем, равно как и возможность встречи с дядей без соответствующей защиты. Но теперь она оказалась одна перед злобой, которая раньше была в основном направлена на ее тетю.

— Как тебе понравился Лондон, Элиссанда? — вкрадчиво спросил дядя.

В головокружительной суматохе последних тридцати шести часов она не обратила никакого внимания на Лондон.

— О, это большой, грязный, переполненный людьми, но все же замечательный город!

— Ты сказала, вы остановились в моем любимом отеле. Ты кому-нибудь из персонала говорила, что являешься моей родственницей?