Ночь для любви

Все казалось нереальным, как не были реальны и события двух последних часов. В душе Невиля вдруг зародилась паника. Паника, вызванная тем, что Лили может отказать? Или тем, что примет его предложение?

— Да, — ответила она.

— Мы поженимся, как только разобьем лагерь, — сказал он.

Как это несвойственно Лили — быть такой слабой, такой безучастной. Правильно ли он поступает?

Но есть ли у нее альтернатива? Вернуться в Англию к родственникам, которых она никогда не видела? Выйти замуж за солдата равного с ней социального положения? Нет, такая мысль для него просто невыносима. Ведь это жизнь Лили.

— Посмотри на меня, Лили, — приказал он тоном, каким обычно приказывал солдатам, и те моментально исполняли его команду.

Лили посмотрела.

— Через час ты станешь моей женой. Ты этого хочешь?

— Да, сэр, — ответила она, глядя ему в глаза.

Поверх ее головы Невиль обменялся взглядом с капелланом. Значит, решено. Через час. Невозможное свершится. Он выполнит свое обязательство.

Снова паника.

И снова торжество.

* * *

Брачная церемония состоялась перед строем солдат. Свидетелями на ней были лейтенант Харрис и вновь назначенный сержант Ридер. Собравшиеся не знали, как себя вести, ведь с момента похорон сержанта Дойла прошло только три часа. По примеру лейтенанта они вежливо похлопали, прокричали троекратное «ура» и тем самым поздравили своего женатого майора и новую виконтессу Ньюбери.

Новая виконтесса казалась совершенно безучастной ко всему происходящему. Вместе с миссис Гиари она отправилась на кухню готовить вечернюю трапезу. Невиль не остановил ее и не подсказал, что виконтесса не должна заниматься такими делами. У него было слишком много забот.

* * *

Стемнело. Невиль проверил посты и составил график их смены. Он решил навсегда остаться в армии и сделать карьеру. Жизнь в армии привычна и для него, и для Лили. Здесь они будут на равных. Возвращение в Ньюбери для него теперь невозможно. Его там не примут. Во всяком случае, не с Лили. Она красива. Она сама грациозность, свет и радость. Он влюблен в нее. Более того, он ее любит. Но она никогда не сможет стать графиней Килбурн, даже нося это имя. Золушки существуют только в сказках и живут там счастливо со своими принцами. Реальная жизнь диктует свои законы.

Он рад, что женился на Лили. Он чувствовал себя так, будто с его души свалился огромный камень. Она станет его миром, его будущим, его счастьем. Она станет для него всем.

Подходя к своей палатке, он заметил, что она разбита в стороне от остального лагеря. Лили одиноко стояла около нее, глядя на залитую лунным светом долину.

— Лили, — тихо позвал он.

Повернув голову, она посмотрела на него. Лили молчала, но даже в лунном свете он видел, что она возвращается к жизни.

— Лили, — сказал он шепотом, чтобы их не могли услышать посторонние. — Мне жаль твоего отца.

Подняв руку, он осторожно провел пальцами по ее щеке. Он все обдумал. Он не будет набрасываться на нее сегодня ночью. Она должна иметь время оплакать смерть отца и привыкнуть к условиям новой жизни. Продолжая молчать, она взяла его руку и приложила ладонью к своей щеке.

— Мне следовало отказать вам, — сказала она. — Я понимала, о чем вы просите меня. Я притворялась и перед вами, и перед самой собой. Я не отказалась, потому что меня пугало будущее. Простите меня.

— Лили, я сам этого хотел.

Повернув голову, она прижалась губами к его ладони и скрыла глаза.

«Лили, ах Лили, возможно ли это?..»

— Ты можешь располагаться в палатке, а я буду спать здесь рядом. Не бойся. Я тебя не побеспокою.

Она открыла глаза и в свете луны посмотрела на него.

— Вы действительно этого хотели? Вы действительно хотели жениться на мне?

— Да, — ответил он, испытывая желание отвести от ее щеки свою руку: ведь не из камня же он сделан!

— Вы спрашивали меня о моих мечтах, — продолжала она, — но как я могла тогда открыть их вам? Но сейчас я скажу: вот какая у меня была мечта. Мечта, которая свершилась.

Невиль нежно обнял ее.

— Лили, — шептал он. — Лили.

— Да, сэр?

— Невиль. Зови меня по имени. Я хочу услышать его из твоих уст.

— Невиль, — сказала она, и это было выражением самой нежности. — Невиль. Невиль.

— Можно мне разделить с тобой палатку? — спросил он.

— Да. — В ее словах не было и тени сомнения, а только нежность и желание. — Невиль. Мой любимый.

* * *

Только Лили могла произнести эти слова так, что в них не было ничего театрального.

Ему казалось странным, что они могут вступить в брачные отношения, всего несколько часов назад похоронив ее отца и его товарища, но он видел на своем веку много смертей и знал, что жизнь торжествует над смертью и так будет продолжаться всегда.

— Входи, — сказал он, открывая полог палатки. — Входи, Лили, моя любовь.

Они занимались любовью в полной тишине, так как, вне всякого сомнения, всегда есть желающие послушать стоны удовольствия и крики боли. Да еще надо было следить за тем, чтобы на них не упала неустойчивая палатка, сооруженная наспех. И они занимались любовью полностью одетыми, с обнажением только необходимого, прикрываясь двумя плащами, чтобы не простудиться холодной декабрьской ночью.