Ночь длинных ножей. Борьба за власть партийных элит Третьего рейха. 1932–1934

Обнаженные по пояс, с лопатами на плечах, добровольцы Трудового фронта маршируют в составе своих отрядов, и лопаты на их плечах похожи на винтовки. В Темпльхофе, пригороде Берлина, Гитлер выступает перед стотысячной толпой, которая кричит «Хайль Гитлер!», и это становится обычаем. Повсюду – на платформах, на лесных полянах – тысячи молодых парней устраивают показательные бои на деревянных палках полутораметровой длины вместо мечей. Повсюду нацистское правительство усиленно демонстрирует, что молодежь на их стороне. Казалось, что в нацистском государстве все в порядке.

Однако в дни, непосредственно предшествующие демонстрациям майского дня, обергруппенфюрер СА Лаш выступает перед штурмовиками на параде в Йене, заявляя, что «национал-социалистическая революция еще не завершилась и завершится только тогда, когда будет создано государство СА». На трибуне рядом с гаулейтером Заукелем сидит Максимилиан фон Вайс, офицер рейхсвера, относящийся к штурмовикам с презрением. Фон Вайс наклоняется к Заукелю: «Что это еще за государство СА?» – на что гаулейтер только пожимает плечами. На следующий день в Йене арестовывают бригаденфюрера СА (бригадного генерала), который в пьяном виде устроил на улице скандал, и Заукель отказывается выпустить его. Гаулейтер Заукель – сам член СА. Но должность превратила его в человека, который действует как государственный муж, призванный охранять порядок. Тогда Рем созывает суд чести и вызывает на него Заукеля, но тот отказывается, объясняя это тем, что выполнял приказ.

Противоборствующие силы снова столкнулись. Когда Геббельс 4 мая выступает перед немецким народом, он, вероятно, намекает на СА. «Партийные пропагандисты, – кричит он, – решили начать энергичную борьбу с профессиональными критиканами, распространителями слухов, провокаторами и саботажниками, которые, по-видимому, не оставили надежд нарушить созидательную работу национал-социализма!» Своим тяжелым, гнусавым голосом Геббельс объявляет программу действий. «С 1 мая по конец июня ежедневно будут проводиться митинги и демонстрации, преследующие определенную цель. Эти демонстрации помогут оградить немецкий народ от этих очернителей, которые являются настоящим бедствием для нашей страны. От этого бедствия надо избавиться раз и навсегда. Оно должно быть уничтожено». Нет ничего удивительного в том, что за этими словами следует угроза: «Мы будем использовать методы, которые уже доказали свою эффективность».

Гинденбург и Франц фон Папен

Через несколько дней к Центральному вокзалу Берлина подъезжает кортеж служебных машин. У дверей выстроен почетный караул. Опершись на фон Папена, фельдмаршал Гинденбург уезжает в свое поместье Нейдек.

Он любит пейзажи Восточной Пруссии, где горизонт сливается с серым небом. Нейдек – его сеньориальное владение, его связь с землей, по которой маршировали бесчисленные тевтонские легионы. Но от поколения к поколению семейное владение уменьшалось в размерах, поскольку обедневшие Гинденбурги должны были продавать земли. Да и всем другим юнкерам в округе (тоже служившим в рейхсвере) приходилось наблюдать, как тают их владения под влиянием нужды. Когда Гинденбург стал президентом, у них появилась надежда, что все изменится. В 1927 году поместье Нейдек было выкуплено на деньги, собранные по всенародной подписке, и подарено Гинденбургу в день юбилея, когда ему исполнилось восемьдесят лет. Старый маршал принял подарок, не зная, что группа юнкеров, окружавших его, надеялась подобным образом связать ему руки и заставить выполнить их требования. Их ожидания оправдались. Так называемый закон о «восточном послаблении» даровал им различные привилегии. Они получили особые льготы, включая крупные субсидии, и освобождение от ряда налогов. Само поместье Нейдек было записано на Оскара фон Гинденбурга, чтобы после смерти отца ему не пришлось платить пошлину на наследство.

Фон Папен, провожающий Гинденбурга до платформы берлинского вокзала, сам часто играет на привязанности фельдмаршала к Нейдеку. Ходят слухи, что он очернил своего соперника, генерала фон Шлейхера, в глазах президента, нашептав ему, что Шлейхер якобы собирается обнародовать секретные соглашения, касающиеся Нейдека. Вполне возможно, что именно по совету фон Папена в августе 1933 года Гитлер присоединил к этому поместью восемьсот акров земли, не заплатив при этом никакого налога.

Гинденбург высоко ценит Франца фон Папена, кавалерийского офицера, военного атташе Германии в Соединенных Штатах во время Великой войны, организатора саботажа, члена эксклюзивного «Херренклуба», консерватора и католика. Прежде чем сесть в поезд, фельдмаршал наклоняется к нему. «Плохи наши дела, Папен, – говорит он, – попробуйте навести в стране порядок». Позже, записывая все, что было сказано в тот день, Папен добавляет: «Даже сегодня я помню это последнее замечание, произнесенное глубоким выразительным голосом».