Ночь до дедлайна

Солнце клонилось к закату, хотелось есть, я плюнула на прогресс-бар и пошла в свой кабинет, он почему-то оказался заперт. Я нашла ключ в пожарном ящике, открыла и вошла - темнота и пустота, куртка Михаила со спинки кресла пропала, компьютеры молчали. Обалденно.

Я включила чайник, включила свой компьютер, увидела в скайпе пять сообщений от Михаила, не прочитала, рассматривала аватарку. Это было так увлекательно, что чайник не только закипел, но и остыл, пришлось включать ещё раз. Я сходила в соседний кабинет и включила удалённый доступ к монитору, чтобы не бегать каждые пять минут, сейчас процентов было семь с половиной.

Если учесть, что маршрутки здесь не ходят, а я на каблуках, то на оставшиеся проценты мне остаётся час с небольшим, и если файл каким-то чудом не передастся, то я отсюда вообще не уеду, разве что на такси за бешеные деньги.

Допив чай, я всё-таки прочитала сообщения от Михаила, он продублировал всё то, что рассказывал, дал ссылки на нужные файлы, и в конце, уже в семь вечера, написал: "Обращайся ко мне на ты, здесь все так обращаются, на вы можно только к главреду, но ты с ним в ближайший месяц не встретишься. Старики неуютно себя чувствуют, когда им выкают, привыкай."

А я неуютно себя чувствую, когда старикам тыкаю, но кого это волнует?

Время шло, а прогресс не шёл, я начинала паниковать, теребила телефон, нелогично боясь нажать кнопку, которую уже нажимала, и поговорить с человеком, с которым уже разговаривала. Что я ему скажу? Я же дар речи потеряю, и буду мямлить, и он ничего не поймёт. Ещё и так поздно, это же некультурно, звонить в нерабочее время по работе?

Я собралась, взвесила все аргументы, и написала себе план разговора.

1 - поздороваться.

2 - извиниться.

3 - спросить, не отвлекаю ли.

4 - сказать, что я не знаю, что делать.

PS - называть на «ты».

Всё было предельно просто и ясно. Я собралась. Я набрала номер. В трубке раздался первый гудок, и план расплылся у меня перед глазами, строки закружились в вальсе дислексии, а я просто сидела над столом и держалась за голову.

- Да?

От его голоса меня как будто из астрала в родное тело вышвырнуло, чтобы я ненароком не пропустила сердечный приступ.

- Алло! Я слушаю.

Сердце плясало от радости за меня, которую слушает такой обалденный парень, какое счастье.

- Алло? Алиса?

Тут в голове всё-таки что-то переключилось на следующую стадию, и я чётко произнесла:

- Алиса Бойцова, стажёр.

- Ну слава богу. Что случилось?

Я уже не помнила, что случилось, со мной Михаил разговаривал, у меня всё было прекрасно. У него там на фоне рубила музыка, какой-то дикий металл, что-то грохотало и звенело. Я думала о том, что ему ещё сказать, чтобы он меня послушал. И тут у него стихла музыка, и ко мне вернулось зрение. Он приказал:

- Говори громче!

И я сказала:

- Здравствуйте.

- Ну привет, - усмехнулся он, - дальше?

- Извините, что беспокою, но я не знаю, как называть вас на «ты».

Он тихо рассмеялся, я потёрла глаза и поняла, что прочитала что-то неправильно, мой шпаргалочный листик меня подвёл. Михаил насмеялся, глубоко вдохнул и медленно выдохнул:

- Как же ты мне дорога, Алиса Бойцова-Стажёр… Так, соберись. И чётко скажи мне, зачем ты звонишь.

- У меня макет в типографию передаётся уже полтора часа, а передалось восемь процентов.

Он поражённо присвистнул, сказал серьёзнее:

- А ну дай мне редактора.

- Его здесь нет. Тут никого нет, я одна, и чай остыл. И есть нечего. И метро скоро закроют.

- Тебя оставили заливать макет?! Одну?

- Да.

- Гады, вообще берега потеряли. Я сейчас приеду.

Он положил трубку, я медленно опустила телефон на стол, потом так же медленно опустила на стол голову, сверху положила руки и застонала от стыда и досады так, что были бы рядом волки - поддержали бы всей своей тоскливой душой. Как я могла это сказать? Почему именно это? Где находится мой мозг, когда язык разговаривает с Михаилом? И почему он потом приходит обратно, предатель, бросил меня - там бы и сидел!

Мозгу было стыдно, но никуда деться из головы он не мог, точно как я из офиса.

* * *

= 4. Отступление первое, Михаил

Эту шарашкину контору давно пора было бросить.

Я увольнялся уже два раза, Василич каждый раз уговаривал посидеть ещё чуть-чуть, пока он не найдёт замену, но это становилось невыносимее с каждым днём. Я ему ещё после первого месяца сказал, что эту богадельню дешевле будет закрыть и сдавать помещения под склады, но "Стим" был дорог ему как память, он когда-то создал его с нуля, сам искал помещение, сам разрабатывал концепцию первого выпуска, сам брал интервью и сам верстал макеты, даже по киоскам журналы развозил сам, и всё у него тогда отлично получалось. Потом журнал раскрутился, Василич разленился, ему стало скучно, он нашёл нового главреда, а сам пошёл качать другие проекты, на время забыв про журнал. И вспомнил о нём только тогда, когда издательский дом, за эти годы разросшийся до восьми редакций под одной крышей, внезапно стал убыточным.