Ночь Дон Жуана

Казанова ничего не ответил. Он шел рядом с да Понте с таким видом, будто ему нужно было обдумать услышанное. Но на самом деле синьор Джакомо был потрясен. Конечно, он мог понять эту женщину. И как хорошо он ее понимал! Йозефа мечтала о любви. И не имели значения, как выглядел ее возлюбленный, был ли он слишком высок или слишком низок, толст или тощ, знаменит или нет. Все это не имело никакого значения! Она нашла своего единственного мужчину и принесла все в жертву любви. Каждый ее вдох служил этому чувству. Эта женщина годами строила планы, отдаваясь любовникам и живя со старым мужем. Она любила, умела любить по-настоящему. Да Понте считал, что это странно. Это было великолепно! Эта женщина заслуживает, чтобы поэты и композиторы посвящали ей свои лучшие произведения! Пусть даже она не поет, а кричит, как канюк! Да Понте потешался над Йозефой, потому что не понимал ее. Ему никогда не понять, что значит любить столь пылко. Так, чтобы вся жизнь сводилась к одному этому чувству. Поэтому Лоренцо иронизировал и смеялся над ее внешностью, над ее манерой одеваться и раздеваться, хотя это был всего лишь танец любви. Неосознанный, отчаянный танец в надежде на то, что возлюбленный когда-нибудь завладеет ее душой и телом. И этот возлюбленный — композитор Моцарт.

— Что случилось, Джакомо? Неужели Йозефа Душек лишила тебя дара речи?

Казанова вздрогнул. Как же он ненавидел этого типа! Ему хотелось избить да Понте до полусмерти за презрение к Йозефе Душек.

— Ничего, дорогой Лоренцо, — ответил Казанова глухим голосом, — дело в том, что я слишком плотно позавтракал.

— Ага, значит, вот в чем дело! И тут я рассказываю тебе о груди для кайзера вдобавок к твоему и так плотному завтраку! Прости. Давай оставим эту тему. Пускай маэстро развеется. Нам стоит лишь пожалеть его жену, которой придется сидеть у окна и пить молоко. Ведь ей нужно беречь себя. Поговаривают, что Констанция сама позволила Моцарту поехать за город. Великодушно с ее стороны. Но могу поспорить, что она не выдержит. И отправится в сельскую глушь, чтобы проверить, не занялся ли Моцарт чем-нибудь еще, кроме своих нот. Я бы настоятельно советовал ей сесть в карету, пока не стало слишком поздно. Ведь Йозефа совсем замучает нашего веселого и нежного маэстро. Констанция получит назад не мужа, а щипаную птицу.

— Перестань, Лоренцо! Я прошу тебя. На завтрак подавали перепелиные яйца.

— О, я забылся! Давай оставим эти шутки! Насладимся приятным утром, не думая о маэстро. Скоро ты услышишь другие истории — о Дон Жуане и его праздниках. Они вовсе не похожи на то, что я… Прости, я пообещал молчать.

Наконец-то они подошли к театру. Да Понте шагнул вперед и открыл двери перед Казановой. Паоло по-прежнему шел позади, но слышал каждое слово. Почему синьор Джакомо все время жаловался на свой завтрак? Он каждый день ел так плотно. С каждым днем он поглощал все больше. Раньше он никогда не сетовал по этому поводу. Ему нравилось хорошо поесть с утра. Чаще всего Казанове хватало сил на весь день, потому что во второй раз он плотно ел только вечером. Синьор Джакомо ни чего не говорил об истории, рассказанной да Понте. Вот в чем дело. Он не хотел ее обсуждать. Любой догадался бы об этом, если бы услышал этот вздор о завтраке. На такие отговорки мог попасться только да Понте. Он верил каждому слову синьора Джакомо, как будто Казанова мог думать только о перепелиных яйцах и свежих устрицах! Оба венецианца стояли рядом в одном из передних рядов. Паоло решил незаметно подойти и стать сзади, чтобы ничего не пропустить. Да Понте будет рассказывать о продолжении оперы и победах Дон Жуана.

— Ты еще помнишь, — снова заговорил да Понте, — донну Анну и донну Эльвиру?

— Была ночь, — ответил Казанова, будто повторяя одну из реплик, — на улицах города ни души. Вдруг раздается душераздирающий крик. Крик женщины… Видишь, я все помню. Сначала была донна Анна. Затем донна Эльвира. Они преследуют Дон Жуана. Потом появилась третья женщина. Как ее звали?

— Церлина. Молодая прекрасная Церлина. Она выросла в деревне.

— Она как раз собиралась замуж?

— Точно. Дон Жуан отбил ее у жениха. Он хочет обладать ею и приглашает в свой замок.

— Верно, в замок. Значит, Церлина отправилась за ним в замок.

— Нет, она этого не сделала. Им помешала донна Эльвира. Она вовремя вмешалась и объяснила Церлине, с кем та имеет дело.

— Ах, но почему же? Я думал, что Дон Жуан — соблазнитель. Когда же он наконец-то соблазнит хоть одну женщину? Я бы не прочь посмотреть на сцену соблазнения во дворце.

— Да, конечно. Но я хочу немного затянуть события, чтобы возникло напряжение. Желание Дон Жуана осуществится не сразу.

— Но теперь Церлине все известно. Она вступает и сговор с другими женщинами и тоже собирается мстить Дон Жуану! Что же станет со сценой в замке? Было бы лучше, если бы действие происходило там, а не опять на площади, на улице или в темном углу. Для умелого соблазна нужна подходящая обстановка.

— Верно, Джакомо! Ты умеешь правильно мыслить! Следующая сцена будет в замке Дон Жуана. Он приглашает всех троих и устраивает прием.