Ночь и день

Так они сидели за обеденным столом в тягостном молчании, пока Родни возбужденно расхаживал по гостиной, а Кассандра оставалась в дядюшкином кабинете. Наконец Ральф встал, подошел к окну, прижался лбом к холодному стеклу. Там, снаружи, была истина и свобода без границ, которую можно познать лишь в одиночестве, никому другому этого не понять. И любая попытка воплотить это видение — не является ли она сама по себе кощунством? Уловив легкое движение за спиной, подумал: Кэтрин могла бы стать идеальным воплощением его мечты, если бы захотела. Он резко обернулся, готовый умолять ее о помощи, но вновь наткнулся на холодный, мечтательный взгляд, устремленный в пустоту. Словно в ответ на его молчаливую просьбу, она подошла к окну и встала рядом, глядя в синие сумерки. Они сейчас так близки — и так бесконечно далеки друг от друга, с грустью подумал он. Но, пусть и далекая, Кэтрин одним своим присутствием преображала все вокруг. В мыслях он проявлял чудеса храбрости: спасал утопающих, заступался за несправедливо обиженных. И не мог избавиться от ощущения, что жизнь — прекрасна, романтична и достойна рыцарского служения, пока Кэтрин рядом. И не нужно было ни слов, ни взглядов, ни прикосновений — лишь бы она стояла рядом, недоступная, погруженная в свои мысли.

Неслышно отворилась дверь. Мистер Хилбери оглядел комнату и не сразу заметил двоих, стоявших у окна. Какое-то время он внимательно смотрел на них, прежде чем решился обнаружить свое присутствие. Они обернулись. Он подозвал Кэтрин кивком головы и, не удостоив Денема взглядом, вернулся вместе с ней в кабинет. Там он плотно прикрыл дверь, как будто это могло как-то обезопасить его от неприятностей.

— Итак, Кэтрин, — произнес он, встав у камина, — не соблаговолишь ли ты объяснить мне… — Она молчала, но он не отступал: — Как это прикажешь понимать? Ты говоришь, что не помолвлена с Родни. Я вижу, ты находишься в очень близких отношениях с другим — с Ральфом Денемом. Какие выводы из этого я должен сделать? — добавил он, поскольку она по-прежнему молчала. — Ты помолвлена с Ральфом Денемом?

— Нет, — ответила она.

Мистер Хилбери вздохнул с облегчением: он был почти уверен, что ее ответ подтвердит его худшие подозрения. Но хоть главная опасность и миновала, все равно поведение дочери внушало ему опасения.

— Тогда должен сказать, у тебя очень странные представления о приличии… Я не удивлен, что некоторые уже сделали выводы… Нет, я решительно не понимаю! — Он возвысил голос. — Почему меня держат в неведении относительно того, что творится в моем собственном доме? Почему я обо всем узнаю от собственной сестры? Это неприятно — нет, это ужасно. А теперь еще придется объясняться с твоим дядей Френсисом — но все, я умываю руки. Кассандра завтра уезжает. Родни отказано от дома. Что касается второго молодого человека, то чем скорее он уйдет, тем лучше. А ведь я так тебе доверял… — Он прервал гневный поток, встревоженный зловещим молчанием, которым были встречены его слова, и вопросительно взглянул на дочь, как будто вновь, как давеча, усомнился в ее способности здраво воспринимать происходящее. И опять, как тогда, ему показалось, что она оставляет все сказанное им без внимания, но вслушивается в звуки, доносящиеся снаружи. Он тоже прислушался. Теперь он почти не сомневался, что между нею и Денемом что-то есть, но еще неприятнее была мысль, что это что-то недозволенное, — впрочем, недозволенными ему казались любые отношения между молодыми людьми.

— Я поговорю с Денемом, — сказал он, сраженный внезапной догадкой, и обернулся к двери.

— Я пойду с тобой, — сказала Кэтрин, делая шаг вперед.

— Ты останешься здесь, — ответил отец.

— Что ты собираешься ему сказать? — спросила она.

— Полагаю, в моем доме я могу говорить все, что захочу, — ответил он.

— Тогда я иду тоже, — ответила она.

Ее «иду» прозвучало как «уйду навсегда». Мистер Хилбери вернулся к камину и какое-то время стоял молча, покачиваясь взад-вперед.

— Правильно ли я понял, что ты не помолвлена с ним? — спросил он наконец и в упор посмотрел на дочь.

— Мы не помолвлены, — ответила она.

— Следовательно, тебе должно быть все равно, здесь он или нет. Изволь слушать, когда с тобой говорят! — сердито воскликнул он, заметив ее легкое движение. — Ответь честно, что за отношения у тебя с этим молодым человеком?

— Я не желаю ни с кем обсуждать это, — упрямо повторила она.

— Хватит с меня этих уверток, — сказал мистер Хилбери.

— Я не буду ничего объяснять, — ответила она, и в этот момент хлопнула входная дверь. — Ну вот, — воскликнула она, — он ушел! — Она бросила на отца взгляд, полный такого негодования, что он на мгновение опешил.

— Господи, Кэтрин, держи себя в руках! — вскричал он.

Она замерла, словно дикий зверек, пойманный в клетку. Окинула беглым взглядом заставленные книгами стены, словно вдруг забыла, где дверь. И хотела уйти, но рука отца опустилась на ее плечо. Он усадил ее в кресло.