Ночь Ягуара

– Нет, дочь, насколько я понял. Сын своего рода maricon, бездельник. Он сейчас в Нью-Йорке. Компанией управляет дочь.

– Хорошо. Мне уже полегчало. Она не будет проблемой, когда наступит время. Ну а как насчет тех двух fregados, этой надоедливой парочки в раскрашенном фургоне?

– Пока ничего. Пусто. Такой номер нигде не числится.

– Поддельные номера? Это интересно. Это наводит на мысль о серьезной организации.

С переднего сиденья подал голос Иглесиас:

– У них номерной знак какой-то придурочный, не оранжевый, как у других машин, и пальма не нарисована.

– Это номерной знак другого штата, – проворчал Хуртадо, даже без особого раздражения. Ну откуда ребятам из Кайли знать, что здесь в разных штатах разные номерные знаки? Он просто объяснил это своим подчиненным.

– И там наверху написано «yova», – добавил Иглесиас.

– Yova? – переспросил Хуртадо. – Что это значит – yova?

– Я не знаю, босс, там так было написано, большими буквами, а еще облака и какие-то здания, но никаких пальм. «А-Й-О-В-А» – вот так и написано.

– А, да, понятно, – сказал Хуртадо. – Айова. Это название штата, далеко отсюда, и, очевидно, бесполезно пробивать эти номера там, это не даст нам адреса в Майами. Похоже, эти люди очень умны для американцев.

– А вы уверены, что это американцы, босс? – спросил Мартинес.

– Они используют американцев, а у нас дома и не пахнет никем, кто работал бы против нас. Так, во всяком случае, заверяет меня мой друг, здесь присутствующий.

Он имел в виду El Silencio, подумал Мартинес, а уж если El Silencio пустили по следу с заданием выяснить, кто в преступном мире Колумбии интересуется операцией в Паксто и ведет свою игру в Майами, а он ничего не выяснил, то да, можно быть практически уверенным в том, что там ничего подобного и не происходит. В зеркало заднего обзора он украдкой глянул на этого человека. Если половина того, что о нем говорят, правда, у него должны быть рога, клыки и хвост, но он выглядел заурядно, ничего особенного. Обычный латиноамериканец; если и есть что примечательное, так это шрамы на горле. По легенде, ему было десять лет, когда кто-то был убит перед убогой маленькой лавкой, которую держала его семья в Кайли, и, как обычно, убийцы убрали всех потенциальных свидетелей, всю его семью: мать, брата, трех сестер. Другие говорили, что семья занималась рэкетом, проявила чрезмерную алчность, была вырезана в назидание. Но так или иначе, семья была убита, а мальчишке кто-то перерезал горло, но не убил его, а повредил голосовые связки, так что он мог говорить лишь каркающим шепотом. Потом, в возрасте пятнадцати лет, он нашел человека, который был виновен в этих убийствах, похитил его, продержал шесть дней и вернул туда, откуда забрал живым, но в таком состоянии, что это шокировало даже матерых головорезов Кайли… Так он обратил на себя внимание Габриэля Хуртадо.

– Что ты думаешь об этой истории с котом? – спросил Мартинес, чтобы сменить тему.

– Тактика, чтобы напугать нас, – махнул рукой Хуртадо. – Должно быть, наши противники думают, будто мы невежественные крестьяне, которые боятся магических животных. Это наводит на мысль о русских. Или гаитянах. Но кем бы они ни были, эти ребята явно захотят довести начатое до конца, а потому постараются добраться до обоих наших, пока еще живых, подопечных. Вот и пусть добираются: как только они явятся к ним, мы их заполучим. Верно, Рамон?

El Silencio кивнул, но, естественно, ничего не сказал.

12

– Луковый соус! – сказал профессор Кукси. – О, брат! Это удар!

Дженни подняла голову от микроскопа и моргнула.

– Прошу прощения?

Кукси сердито зыркнул на нее, снова повторил: «Луковый соус!» – и, схватив горсть желтых страниц из блокнотов, оттисков и распечаток, покрывавших письменный стол, подбросил их к потолку. Она уставилась на него.

– Я чувствую себя как мистер Крот, – сказал он. – Эта злосчастная газета и атмосфера вокруг этого дома. Это невыносимо.