Ночь Ягуара

– А состоит она вот в чем: если принять на веру способность этих маленьких ребят, этих шаманов, силой сознания осуществлять движение слабых энергий, то как получилось, что не они сейчас правят миром? Как получилось, что наука и основанные на ней технологии полностью уничтожают любое конкурирующее мировоззрение? Причем уничтожают физически! Позволь тебе напомнить, что все эти твои якобы владеющие магией индейцы прозябают в резервациях, большая же часть так называемых носителей традиционных культур, наплевав на «оккультное могущество», стекается в города, движимая низменным желанием носить нижнее белье и смотреть телевизор.

– Моцарт, – сказал Паз.

– Не понял.

– Встречаются люди, способные сотворить нечто удивительное, ну, например, Моцарт, но высшие достижения искусства не облекаются в упаковку, а потому не становятся достоянием всей культуры в целом. То же относится и к магии: ее носителями становятся лишь единицы, избранные или наделенные особыми способностями. А вот достижения науки в упаковке технологии может использовать каждая дырка в заднице, поэтому, как ты и сказал, она торжествует повсюду, разрушая, как ты и сказал, традиционный образ жизни.

– Хм, это и вправду звучит как нечто, состряпанное антропологом. А хочешь ты получить настоящее объяснение?

– Да уж будь так добр.

– Ты имеешь дело с самыми обыкновенными убийствами, совершенными самыми обыкновенными убийцами – в том смысле, что они люди. Но они еще и шарлатаны, ловкачи, и все так называемые улики – это сплошной обман. Мистификация, задуманная для того, чтобы сбить с толку и напугать до смерти тех, кто их увидит. Расчет делается на то, что люди падки на мистику и склонны к самовнушению.

– Именно такова и нынешняя версия полиции. Но как быть с тем, что мне, моей жене и моей дочери в то самое время, когда все это происходит, снится один и тот же сон с этим ягуаром?

– О, сны! Теперь они считаются надежными, внушающими доверия доказательствами! Послушай, тебе не кажется, что рациональная наука, когда дело касается человеческого сознания, в той или иной степени отрицает саму себя? Я хочу сказать, цель научного исследования как такового состоит в том, чтобы исключить…

– Папа! Мой крючок за что-то зацепился!

Двое мужчин воззрились на Амелию, чье удилище и впрямь изогнулось, чуть ли не сложившись пополам. Паз с неожиданным чувством вины понял, что он едва не забыл о присутствии на борту дочурки. Тормоз спиннинговой катушки выдавал серию щелчков. Паз подскочил к девочке, забрал у нее удилище и сразу ощутил на том конце лески живую тяжесть.

– Это не крючок зацепился, детка, а рыба клюнула, – сказал он, возвращая дочери спиннинг. – Давай-ка подтяни ее. Крути катушку.

Девочка так и сделала, в то время как Цвик нагнулся, пригляделся к натянувшейся леске и скептически хмыкнул:

– Бьюсь об заклад, это старая автомобильная покрышка: что-то она не дергается.

– Замолкни, Цвик. Тоже нашелся умник – учить кубинцев рыбной ловле. Правильно я говорю, Амелия?

– Конечно, папа. Никакая это не шина, а рыбина. Я чувствую, как она двигается.

Она была права. После пяти минут упорного вращения катушки показалась подтянутая к поверхности серая рыба. Паз перегнулся через борт, подцепил добычу сачком и перенес на катер, но рыбина забилась, выскочила из сетки и запрыгала по палубе.

– Кто это, папа? – воскликнула девочка.

– Это зубатка. Боже мой, да в ней не меньше двух фунтов! Подожди секундочку, сейчас я ее снова сачком накрою.

Но рыбина скользнула прямо к Цвику, который как раз поднял ногу, желая подойти к ним поближе.

Паз увидел это, понял, что сейчас произойдет, хотел было крикнуть, предостеречь приятеля.

Слишком поздно. Нога Цвика тяжело опустилась прямо на спину рыбе, и длинные, острые, полные яда шипы ее спинного плавника, проколов тонкую подошву, пронзили его ступню до самой кости.

– Что, все еще больно? – спросил Паз спустя двадцать минут, в то время как «Мата» на полной скорости неслась через залив по направлению к Фламинго.

– Да уже не особо. Я попросту ампутировал себе ногу твоим рыбацким ножичком.

– О, да это серьезно.

– Серьезно? Да это агония! Какого черта ты не сказал мне, что у этой дьявольской твари на спине ядовитые шипы?

– Так ведь я думал, ты и без меня все на свете знаешь, – ответил Паз. – Ну кто, скажи на милость, мог подумать, что самому большому умнику во всем мире приспичит потоптаться на колючей зубатке, а? Ладно, мы уже почти в канале, скажи лучше, куда тебя доставить? В Джексон?

– Черта с два, только не туда! – закричал Цвик. – Еще не хватало попасть в руки к одному из моих студентов! Нет уж, двигай в госпиталь Южного Майами. Кстати, это и ближе.

17

– Страшно подумать, как все подряд, услышав, что со мной случилось, будут отворачиваться и подавлять смешки, – обиженным тоном проворчал Цвик, обращаясь к Лоле Уайз, которая и сама с трудом сдерживала смех.

– Тут нечего стыдиться, – заявила Лола. – Я слышала, сам сэр Фрэнсис Крик однажды сунул язык в электрическую розетку.