Ночь Ягуара

– Да, но это не затронуло ее целиком, что-то внутри осталось неповрежденным. Удивительно, но она каким-то образом научилась себя защищать. Я о чем – она ведь не превратилась в проститутку-наркоманку. У нее, по крайней мере, было бы извинение.

– Одна из великих тайн, вроде нас с тобой. Кстати, я не могла не заметить, что ты все время направлял разговор так, чтобы услышать от нее побольше об этом Кукси. С чего такой интерес?

– Да с того, что, не считая мистического индейца, он – самое интересное действующее лицо во всем этом странном повествовании.

– Даже так? Судя по ее описанию, он скорее выглядит печальным беглецом, нашедшим прибежище в Майами и не способным собраться с духом, чтобы вернуться к цивилизации. Этим он похож на меня.

– Прошу прощения, но Майами – истинный центр цивилизации. Единственное место, где есть кубинская еда, дешевые сигары и электричество двадцать четыре часа в сутки. Но ладно, вернемся к профессору Кукси. Он печален, да, но он вовсе не беглец. Он мог работать где угодно, но обретается здесь, в малозначительной природоохранной организации, больше смахивающей на коммуну хиппи, остальные члены которой, кажется, малость повернутые или уж, по крайней мере, не ему чета. Почему?

– Хочет забыть о своем печальном прошлом?

– Нет. Кукси не из тех, кто забывает. Он из тех, кто все помнит. Ответь-ка мне на такой вопрос: ты с другой планеты, гуляешь по пустынному берегу необитаемого острова и вдруг находишь часы. Что ты благодаря этому можешь узнать?

– Время?

Он легонько ткнул ее под ребра.

– Нет, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Что на этой планете точно есть часовщик. Итак, сведем воедино историю, которую поведала нам девчонка, все, что она подхватила от Кукси и этого оригинала Мойе, со странными событиями последних месяцев, этими таинственными убийствами и так далее. Что мы имеем? Как так вышло, что священник, живущий в джунглях Колумбии, знает имена тех, кто стоит за операциями «Консуэла». Как? Как так вышло, что у этого священника, знавшего имена, имеется верный сподвижник-индеец, что-то вроде управляемой ракеты каменного века, который прилетает в Майами на своем маленьком каноэ и начинает вышибать из игры носителей названных ему имен? Но этого мало, к махинациям с порубкой и вывозкой леса оказывается каким-то боком причастен колумбийский guapo, крутой гангстер, который названивает в Майами, а потом и сам прибывает туда. Только вот его ребят тоже вышибают из игры. Что уж такого несусветно важного в рубке деревьев, если это способно заставить колумбийского наркобарона покинуть свое безопасное убежище и отправиться в США? Ладно, он отмывает деньжата через компанию «Консуэла», это нам известно, но на кой черт ему вмешиваться в процесс лично? Такой уровень интереса наводит на мысль, что за этой лесорубной историей стоит нечто большее, чем простое отмывание денег. Вдобавок посреди всего этого обнаруживается профессор с весьма интересным прошлым. И оказывается, он потерял жену из-за того, что кто-то нелегально вырубал дождевой лес: возможно, конечно, в действительности связь здесь не столь прямая, но он может видеть это именно так. Возможно, именно он каким-то образом все это устроил.

Лола подалась ближе, поцеловала его в шею, и ее рука скользнула ему под рубашку.

– Вот еще одна причина, почему я тебя люблю. Твое яркое воображение.

– То есть ты в это не веришь.

– Да тут не во что верить, дорогой. Происходят события, впоследствии происходят другие, но впоследствии – еще не значит вследствие, и, если ты будешь упорно искать повсюду взаимосвязь и пытаться уложить все в систему, этак и с ума сойти недолго. На самом деле один из первых признаков безумия – это как раз стремление увидеть систему там, где ее нет.

– А я-то сдуру думал, будто это лежит в основе всякого научного открытия.

– Вначале, может быть, да, но не в конце. Потому-то мы и создаем статистические модели, чтобы отличить казуальное от случайного. Я заметила, ты не включил в свою теорию заговора интерес твоего мистического индейца к Эйми.

– Не включил, ибо не знаю, как это туда укладывается.

– Может быть, никак. Может быть, тут вообще нет никакой системы, разве что в твоей голове. Возможно, это просто совершенно самостоятельные события, связанные вместе лишь воображением бывшего блестящего детектива, малость застоявшегося и заскучавшего в роли повара.

Говоря все это, Лола уронила на пол юбку, за ней последовал бюстгальтер – обнажились ее прекрасные груди, – а потом на плитку патио полетела и остальная одежда.

Догорали свечи.

– Это прекрасный способ добиться того, чтобы у меня мозги отказали, – сказал Паз. – Если это имелось в виду.

– До определенной степени, – отозвалась его жена.

И они самозабвенно занялись друг другом посреди этого безумного напряжения. Паз вдруг поймал себя на мысли, что все равно не может не думать о Габриэле Хуртадо и о том, почему он объявился в Майами. Это была почти такая же загадка, как непостижимый ягуар.

18