Ночь Ягуара

– Сердце, ну, еще и ляжки обгрызены. Зрелище, скажу я тебе, приятель, еще то. Фуэнтес был вскрыт, как консервная банка из-под бобов. Он валялся в своем саду. Кто-то сбросил его с балкона сегодня ночью примерно после часа тридцати. Сначала ему разорвали горло, так что, скорее всего, малый скончался еще до того, как грохнулся в кусты. Во всяком случае, мне хочется в это верить. Жена встала в семь и обнаружила его. Ну, мы, понятное дело, спросили миссис Фуэнтес: что интересного произошло в последнее время помимо этого?

– Видимо, она тебе чем-то не понравилась?

– Ну, Джимми, мы хоть и тупые копы, но не совсем уж полные кретины. Нет, в семье вроде бы все было нормально. Конечно, бизнес есть бизнес, и у него наверняка были недруги среди конкурентов, но мне всегда казалось, что, когда говорят «сожрать конкурента», этого не подразумевают в буквальном смысле. Все у него было как у всех, не без дерьма, но не более того. Во всяком случае, из всего произошедшего с Антонио за последние сутки необычным можно было назвать только одно событие. Парочка парней вломилась в его офис и принялась обвинять его в том, что он губит какой-то природный заповедник где-то в Южной Америке.

– А сами эти ребята были латиноамериканцами?

– Нет, один был гринго со светлой бородкой. Секретарша сказала, похож на хиппи. Разве у нас все еще есть хиппи?

– Он, наверное, считал себя анархистом.

– Да и хрен с ним, главное, он-то и орал. Приметы: длинные светлые волосы, заплетенные в африканские косички, и черная футболка с каким-то логотипом, но по нему его не найти. Им пришлось вызвать охрану, а этот тип был буйный, ни в какую не хотел уходить. Мы, конечно, насели на охранников в первую очередь насчет логотипа, но хрен кто что запомнил. Ну почему все свидетели ни к черту не годятся, ничего вокруг себя не замечают?

– Это потому, что в отличие от тебя они не приучены наблюдать и не знают заранее, что угодят в свидетели. А как насчет второго парня?

– Это был индеец. По крайней мере, на этом все сошлись. Маленький индеец.

– Что, настоящий?

– Настоящий, но у меня, судя по его описанию, возникло ощущение, будто он не местный. Скорее откуда-то с юга. Да, у него на физиономии были татуировки. – Моралес пальцем начертил линии на своих щеках и подбородке. – Такие они делают на Амазонке, верно?

– Тебе виднее.

– Но это не все. Там еще был кот.

– Кот? Ты имеешь в виду место преступления?

– Ага. По крайней мере, так кажется. Здоровенный дикий кот, вроде кугуара или леопарда. Мы сняли отпечатки следов и теперь ждем, когда ребята из зоопарка ответят на запрос. Чудно, конечно, но и характер ран таков, что их мог бы нанести только большущий котяра. Это я к чему: можно ли выдрессировать дикого кота, чтобы он кого-нибудь загрыз? Помню, мне в школе книжка попалась: там один парень научил обезьяну убивать людей…

– «Убийство на улице Морг» написал Эдгар По. Правда, он все это придумал.

– Ну и как, по-твоему, это понимать?

– Ну, по-моему, тут и понимать нечего. Держит парень дома тигра, кормит его «Вискас» из тунца и однажды говорит так: «Черт побери, на кой хрен я без конца покупаю эти дурацкие жестянки по доллару двадцать девять центов за пару, когда могу совершенно бесплатно кормить свою киску кубинскими бизнесменами?» И они отправились добывать корм.

Моралес коротко рассмеялся.

– Нет, серьезно.

– Серьезно? А ты видишь, в каком я прикиде? Эта белая куртка не наводит тебя на мысль, что я занят в индустрии питания, а не в области расследования преступлений?

– Майор попросил меня спросить тебя, Джимми, – сказал Моралес, изменив выражение лица на серьезное.

– А, майор. Что ж, сейчас я все брошу и действительно сосредоточусь на этом.

Паз произнес это с таким сарказмом, что при этом даже сам ощутил презрение к себе. Когда Паз был детективом и работал под началом майора Дугласа Олифанта, тот относился к Пазу вполне прилично, и он ничем не заслужил таких выпадов. И откуда в нем, Пазе, такая стервозность: характер, что ли, стал портиться?

Он вздохнул.

– Не знаю, чем бы я мог помочь, – сказал Паз более мягко. – То есть как ни крути, а действовать тебе придется традиционными методами. Выяснить, кто у нас держит крупных кошек, и всех их проверить. Второе: искать того загадочного защитника деревьев и его индейца…

– Это само собой, но майор просил спросить тебя: как ты думаешь, существует ли возможность того, что здесь замешан какой-то ритуал?

– По-твоему, я специалист по каннибальским ритуалам?

– Ты знаешь больше меня, – напрямик сказал Моралес.

– Виноват. Но мы вроде бы сошлись на том, что преступник скормил его киске. Где тут ритуал?

– Ладно, пусть не совсем ритуал.

Моралес умолк, и Паз увидел, что на его лице появилось выражение, которое он так часто видел на своей собственной физиономии: полуулыбка, которую мы надеваем, когда собираемся сказать что-то, из-за чего можем показаться глупыми, что-то невероятное или нелепое.

– Значит, здесь нет культа, который, скажем, заключается в поклонении животным и по которому им скармливают людей?