Ночь Ягуара

– Я удивлен, что ты вообще знаешь о моем существовании, – заявил Паз, оставив последние слова без внимания. – Интересно, откуда?

– От моей тети Евгении, она все время здесь обедает. Тетушка в нашей семье вроде белой вороны.

– Да, а мне казалось, что это я…

Он увидел, как ее щеки окрасил легкий румянец.

– О господи! – вздохнула Виктория. – Может, не стоит сводить счеты с покойником, хотя у тебя, конечно, есть для этого основания? То, как отец отнесся к тебе и твоей матери, было непозволительно, и я от имени всей семьи прошу за него прощения.

– Знаешь, мне кажется, однажды я видел тебя, – сказал Паз, снова оставив без внимания ее последнюю фразу. – Мне было лет четырнадцать; я как раз узнал о своем происхождении и притащился на велосипеде к вам в Гэйблз. Тебе было, наверное, лет семь или около того. Я остановился там и долго наблюдал за вами, пока ваша мать не заметила меня. Потом вышел ваш отец, с первого взгляда понял, кто я такой, отволок меня в кусты, от души отколошматил и предупредил: если я еще раз посмею его побеспокоить, то мне эта взбучка покажется ерундой, не говоря уж о том, что он угробит бизнес моей матушки. Так что меня не интересуют долбаные Кальдероны или их извинения. В общем, если это все, Виктория…

Он отодвинул стул и собрался встать, когда она сказала:

– Нравится тебе или нет, ты его сын. Такой же язвительный, такой же жесткий, та же гордыня. Уж я-то знаю: мне всю дорогу от него доставалось.

Он воззрился на нее и увидел, что глаза ее полны слез, и одна слезинка незаметно соскользнула на щеку. Его глаза и глаза его дочери.

Паз откинулся назад на стуле и вздохнул:

– Ладно. Виноват. Не было смысла выкладывать тебе мою печальную историю. Очень мило, что ты просто взяла и пришла со мной повидаться и извиниться. Это все, или я упомянут в завещании?

Она оставила сарказм без внимания.

– Нет, и я тоже. Кроме трастового фонда, доверенного маме, он все оставил Хуану. Джонни, как мы его зовем.

– Везунчик Джонни. И что, он теперь будет до омерзения богатым?

– Это еще как сказать. Мой… наш отец был своего рода игрок. Его последний проект – застройка побережья – был масштабнее всего, чем мы когда-либо занимались: отец рассчитывал, что это введет нас в высшую лигу. Он восхищался Трампом, если тебе это о чем-то говорит. Мой брат славный парень, но бизнес не его фишка: он умеет лишь ставить подпись на задней стороне чека. После похорон мне удалось убедить его выдать мне генеральную доверенность на управление компанией в обмен на существенное увеличение денежного содержания.

– Значит, ты теперь большой босс.

– На бумаге. Как ты можешь себе представить, отец не комплектовал штат своей компании мужчинами, которым нравится выслушивать указания от женщины.

Она помолчала и совершила движение, может быть неосознанно, которое Паз видел бесчисленное количество раз во время своей службы в полиции: слегка напряглась, чуть скосила глаза в одну сторону, а потом перевела взгляд в другую. Это означало, что сейчас разговор коснется опасной тайны.

– Есть кое-что еще, – сказала она. – Поэтому я и пришла. Я понимаю, это нелепо, я хочу сказать, после всего того, что случилось, какое мне дело? Но я должна была попытаться, а обратиться мне, честно говоря, больше не к кому.

– Я слушаю.

– Хорошо, – сказала она и рассказала ему историю, часть которой он уже знал из других источников: о партнерах «Консуэлы», о смерти Фуэнтеса, о ночном вандализме, о весьма специфических охранниках и подробно обо всем, имевшем место в ту ночь, когда погиб Кальдерон. И о странностях в платежном балансе компании.

– Это интересная история, – сказал Паз, когда она закончила.

– Да, но проблема в том, как это истолковать. В полиции думают, будто отец был связан с гангстерами. Они считают, он брал у них деньги в долг. Возможно, так поступали все партнеры «Консуэлы». Они думают, это одна из тех ситуаций, когда сначала они дают деньги взаймы, а потом захватывают бизнес, а если собственники сопротивляются, их убивают.

– И ты с этим согласна? Ты думаешь, именно это произошло с Фуэнтесом и твоим отцом? Прости, нашим отцом. Ты думаешь, старик связался с бандитской шайкой?

– Очень может быть. Я знаю, что люди, которые были в моем доме, не были кубинцами.

– Откуда ты это знаешь?

– Они беспрестанно грязно ругались: слово «трахнуть» у них с языка не сходило. Но они говорили не как у нас, не joder. Они всегда говорили tirar.

– Это колумбийцы.

– Я знаю. Детектив Финнеган считает, что это был либо удар со стороны конкурирующей банды, либо эти люди в нашем доме ни от кого нас не охраняли: они держали нас в заложниках и по какой-то причине решили убить отца.

– Этот Мэтт Финнеган из полиции округа?

– Да. Ты его знаешь?

– Немного. Хороший коп. А как он объясняет то, что был убит охранник?

– Тут все не больно-то складывается. То ли его пристрелили гангстеры из другой банды, то ли сам отец. Правда, пушка отца так и не выстрелила. А главное, все путает гигантская кошка.

Тут Паз почувствовал, как все волоски на его руках, на загривке, по всей коже встали дыбом. Он с трудом подавил дрожь.

– Гигантская кошка?