Читаем Ночь, когда я встретил Рождественского Деда полностью

Сперва я услышал бубенцы. Но их звон был не радостный, как в рождественской песенке, а скорее напоминающий бряцанье коровьих колокольчиков. Я подбежал к окну. В небе было пусто, как и прежде. Я услышал, как где-то вдали бубенцы затихали и снова начинали звенеть, с каждым разом всё громче. Постепенно звон приближался, а моё волнение возрастало. Наконец, когда они загремели совсем близко, раздался сильный удар, за которым последовали громкий скрип и скрежет, а потом весь потолок содрогнулся. Я всегда думал, что Рождественский Дед прибывает тихо, но, видимо, я ошибался. Неудивительно, что ему приходится ждать, пока все уснут!

С быстротой молнии я натянул домашний халат, сунул ноги в тапочки, схватил своего игрушечного кролика и помчался вниз. Я отважно ворвался в гостиную и кинулся к камину. На остывшую каминную решётку сыпались хлопья сажи. Это Рождественский Дед спускался!

Или, по крайней мере, пытался спуститься. Сажа всё сыпалась, а из дымохода доносилось сдавленное пыхтение.

– О-о-ох-х-х, – услышал я его голос. – Хоть бы кто почистил свой дымоход в Сочельник, но нет же.

Раздался крик, за которым последовал звук падения, за которым последовали звуки возни кого-то-застрявшего-в-дымоходе. Потом был звук ёрзанья и бормотание, а затем в камин вывалился крошечный человечек.

Я всегда представлял Рождественского Деда огромным, но существо передо мной оказалось малюсеньким. У него имелся небольшой животик, но толстым его назвать было никак нельзя. Гость был одет в старомодную красную вельветовую куртку, расшитую зелёными нитками, красные вельветовые штаны ей под стать и тёмно-коричневые кожаные ботинки. Ещё у него были заострённые уши и вздёрнутый нос, а также короткие кудрявые седые волосы, спрятанные под красный вельветовый колпак. Внезапно я осознал. Рождественский Дед – вовсе не человек. Он эльф!

– Ой! – поражённо крикнул я.

– Ай! – крикнул в ответ Рождественский Дед, испуганно подпрыгнул, опрокидывая кочергу, попятился назад, споткнулся и плюхнулся задом в камин.

– Ау! – воскликнул он. – Моя лодыжка! Кажется, я её подвернул.

– Простите пожалуйста, – сказал я, чувствуя себя ужасно виноватым. – Это всё из-за меня. Позвольте помочь вам встать.

Я взял его за руку и помог подняться.

– Уй! – сказал Рождественский Дед. – Я не могу наступить на ногу, взгляни.

Он попытался встать, но ему явно было очень больно, так что я взял его за подмышки и усадил в папино кресло.

– Здравствуй, – поздоровался он, пытаясь собраться и оглядывая меня яркими голубыми глазами. – Эм-м… я… проверяльщик дымоходов. Меня послал совет. Велели проверить этот дымоход. Я посмотрел, всё хорошо, так что я пойду. Большое спасибо за помощь.

– Проверяльщик дымоходов? – переспросил я, указывая на торчащую из его мешка коробку Лего. – Вы уверены? – Гость поспешно запихал Лего поглубже в мешок и с вызовом посмотрел на меня.

– Это? – спросил он. – Это моё Лего. Многие взрослые собирают Лего. Такое бывает.

– Вы меня не проведёте, – сказал я. – Я знаю, кто вы.

– Правда?

– Конечно, – ответил я, стараясь сохранять спокойствие. Я, в конце концов, был в обществе всемирно известной суперзвезды. – Все знают. Вы Рождественский Дед. Каждый год дети пишут список подарков, которые хотели бы получить на Рождество, и отправляют его вам на Северный полюс. У вас есть мастерская, где ваши эльфы делают эти подарки…

– Стоп-стоп-стоп, – перебил он. – Это не мои эльфы. Это мои работники, и они работают в мастерской, потому что хотят.

– Ага! – воскликнул я, хлопнув в ладоши. – Значит, вы правда Рождественский Дед!

– А-а, – протянул эльф с таким видом, словно я подловил его на слове.

– Хотите, расскажу, что ещё я о вас знаю? – спросил я.

– Чувствую, остановить тебя будет трудно, – отозвался он.

– Так вот, в Сочельник вы грузите все подарки на сани, и девять ваших оленей, Гарцующий и Танцующий, Гром и Молния, Комета и Купидон, Стремительный и Сварливый, плюс Рудольф тянут их по небу.

– Продолжай, – сказал гость.

– Вы приземляетесь на крыше каждого дома, а потом спускаетесь по дымоходу, чтобы оставить подарки под ёлкой. Вот прямо как сейчас. Значит, вы Рождественский Дед.

– Возможно, – протянул он. – Это очень возможно. На самом деле… – Эльф сделал длинную паузу и посмотрел мне прямо в глаза. – Ты прав.

А потом он улыбнулся – словно кто-то зажёг лампу солнечного света. В его глазах засияла доброта, и я почувствовал, как меня приподняло волной счастья, словно игрушечный кораблик в ванной. Все мои сомнения развеялись. Рождественский Дед существует – вот он, прямо у меня дома.

– Ты, должно быть, Джексон, – сказал он. – Почему ты на ногах так поздно, ведь все остальные спят?

– Я ждал вас, – ответил я. – Я хочу задать вам ужасно важный вопрос. Можно?

– Валяй, – сказал Рождественский Дед.

– Кто вы? – спросил я.

– Кто я? – переспросил Рождественский Дед.

– Как всё это началось? Как вы стали Рождественским Дедом.

Рождественский Дед медленно кивнул, словно моё любопытство несколько впечатлило его.

– Ты действительно хочешь знать? – Он улыбнулся.

– Больше всего на свете, – ответил я.

Перейти на страницу:

Все книги серии Магические истории

Шляпники
Шляпники

Семья Корделии из очень древнего рода волшебников-шляпников, которые умеют вплетать чары в каждую шляпу. В мире Корделии создание шляп, плащей, часов, ботинок и перчаток из волшебных ингредиентов – это редкий и древний дар, которым владеет только несколько семей.И когда отец Корделии, Просперо, теряется где-то в море на своём корабле «Весёлый чепчик» во время миссии по сбору магических ингредиентов, девочка полна решимости найти его.Британская актриса Тамзин Мерчант известна на весь мир благодаря своим ролям в «Гордости и предубеждении», «Тюдорах», «Джейн Эйр» и «Салем». Она пишет сценарии и снимает короткометражные фильмы.«Шляпники» – это первая книга цикла, открывающая новый магический мир.Для среднего школьного возраста.

Тамзин Мерчант

Зарубежная литература для детей / Детская фантастика / Книги Для Детей

Похожие книги

На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Сказки народов мира / Проза / Классическая проза / Русская классическая проза