Ночь, когда огни погасли

Теперь у нее было три дюжины шоколадных кексов, разложенных на блюде под полиэтиленовой пленкой, которых ей не хотелось; пережив Великую депрессию, она привыкла не выбрасывать ничего, каким бы ненужным и бесполезным оно ни было. Она видела, как минивэн Мэрили час назад, грохоча, пронесся по подъездной дорожке, и просчитала, что они, скорее всего, уже поужинали и ей не придется неловко отказываться от предложения составить им компанию. Тяжело вздохнув, Душка взяла блюдо и вышла из дома.

Бедро болело, когда она осторожно спустилась по ступенькам, вышла на аллею, отделявшую ее дом от коттеджа Мэрили. Уилла Фэй называла мучения Душки «приветом от Арта Рита», но смешное название не помогало унять боль. Немного помогало движение, но первый шаг вынуждал думать, что было бы намного легче сидеть в инвалидном кресле, и пусть другие толкают. Однако потом – то ли потому, что Уилле Фэй выпало на долю такое существование, то ли потому, что Душка выросла вместе с четырьмя братьями, – ей сразу же расхотелось, чтобы ее целый день толкали туда-сюда.

Приблизившись, Душка увидела, как из окон коттеджа льются яркие лучи, рисуя лужицы света на полу крыльца – какая трата электричества, притом что стемнеет еще только через полтора часа. Запах букового дерева отвлек Душку от размышлений о причудах Мэрили. Он всегда напоминал ей о Томе и о том недолгом времени, что они были вместе, – острый запах маленьких, сияющих листьев, переносивший в те дни, которых она не могла забыть.

Стараясь не думать, как Том на руках переносил ее через это крыльцо, она с трудом взобралась по ступеням и как следует отдышалась, прежде чем постучать. Сквозь ширму лился теплый свет летнего вечера. Не то чтобы Душка удивилась, но из кухни не пахло ужином. Она собралась постучать снова, но опустила взгляд и заметила маленькую куколку, частично провалившуюся между досками пола. Ее невидящее лицо смотрело на Душку.

Почему-то она замерла. То ли широкие, лишенные всякого выражения глаза, то ли аккуратно выведенная улыбка – что-то вызвало у Душки жалость. Поставив тарелку с кексами на стул на крыльце, Душка поняла, что фигурка напоминает ей Мэрили. Не обращая внимания на здравый смысл, упорно твердивший, что колени могут согнуться и не разогнуться, она потянулась к фигурке.

Она стояла, скрючившись на крыльце, когда дверь распахнулась и маленький мальчик, Колин, вышел и посмотрел на нее так, будто ее присутствие здесь было абсолютно закономерным.

– Я почуял запах печенья.

– Это кексы. Можешь взять один, если поможешь мне подняться. Мои ноги, кажется, забыли, как стоять.

Колин опустился на четвереньки, изобразив что-то вроде скамейки.

– Поставьте ладони мне на спину, я медленно встану, и вы со мной вместе.

Она сделала, как он сказал, неуверенная, что такая тактика сработает, пока ноги внезапно не распрямились.

– Ты очень умный мальчик, Колин. Надеюсь, ты хочешь стать инженером, когда вырастешь.

Он широко улыбнулся, показав место недостающего нижнего переднего зуба.

– Мама тоже так говорит. Но я пока не знаю. Я хочу водить грузовик с мороженым и есть столько мороженого, сколько захочу. Или людей хоронить, как папин брат, дядя Стивен. Он такой смешной!

– Твой дядя Стивен?

– Ага. Он у нас гробовщик. Он катает нас с Лили в длинной черной машине, когда мы приходим в гости к ним с тетей Шоной, только ей нельзя про это рассказывать. У него на заднем сиденье полно газировки и мятных конфет, и можно брать сколько хочешь.

Лицо Душки скривилось от боли в коленях и этого увлекательного рассказа. За девяносто три года ей довелось встретить немало гробовщиков, и среди них не было ни одного смешного. Она могла лишь надеяться, что длинная черная машина, о которой говорит Колин, – лимузин.

– Благодарю вас, молодой человек. – Она потерла колени и с трудом разогнула спину. Трижды в неделю она занималась йогой в местном клубе – таковы были условия сделки, которую заключил ее брат, когда продавал землю, где построили клуб. Конечно, она создавала клубу не самую лучшую репутацию, но ей было плевать. Раз это бесплатно, она будет туда ходить, пока не скопытится.

Колин посмотрел на фигурку у нее в руке.

– Это из лего дяди Дэвида? Мама прячет их в тумбочке.

Душка удержалась и не спросила, как он о них узнал, если мама их прячет. Она не особенно хорошо умела разговаривать с детьми, поскольку имела небольшой опыт, но Колина, судя по всему, это не смущало.

– Не знаю, я просто ее здесь нашла. – Она шагнула назад, желая удостовериться, что колени ее слушаются, подняла с пола блюдо с кексами, решив отдать его Колину и уйти.

– Мой дядя умер, когда был совсем маленький. Можно мне кексик?

Дверь приоткрылась. В проеме стояла усталая Мэрили. В оранжевых лучах уходящего солнца ее волосы казались нимбом.

– Ой, простите. Я не слышала, как вы стучали. – Она распахнула дверь пошире. – Колин, ты, кажется, делал уроки.

– Я не мог сосредоточиться. Я был такой голодный, и вдруг запахло кексами! Смотри, что принесла тетя Душка! – Он взволнованно указал на блюдо. – Можно мне один? Я умру от голода, пока несут пиццу!