Ночь, когда цветет папоротник (СИ)

- Я все слышу, - не оборачиваясь, напомнил идущий впереди добрый дядюшка, помахав им туфлями из ограниченной осенней коллекции. Стайлз диву давался, как можно столько бабла выкидывать на какие-то лаковые, совершенно непрактичные колодки пыток - как девушки вообще ходят на таких шпильках?!

- Ты камеру не забыл? - спросил вдруг Дерек.

- Ты что! Я б без нее на обратный рейс сел, - горячо заверил его Стайлз и полез доставать свою малышку, раз им еще добрый час ехать на своих двоих по пересеченной местности.

- Не говори мне об обратном рейсе, - взмолился Дерек, едва успев отойти от пережитого кошмара. Стайлз только рассмеялся и, включив фотокамеру, поймал в фокус лицо своего фотогеничного и крайне артистичного волка. Кажется, тот жаждал его трахнуть после того, как выпустит кишки.

- О да, детка, больше страсти! Больше чувственности! Вот так! Еще! - дурачась, донимал он Дерека дурацкими комментариями.

- Ты Канаду фоткать собирался или меня? - недовольно напомнил ему о цели визита Дерек, не злясь особо, пока до вспышки дело не доходило. Волк ее ненавидел всеми фибрами души, как и любой яркий свет, бьющий по глазам.

- Зачем мне Канада, когда есть ты? - любовно выдохнул парень в ответ.

- Трепло, - усмехнулся Дерек и, схватив взвизгнувшего от неожиданности Стайлза в охапку, потащил в затрещавшие кусты, собираясь заняться парнем в тихом, укромном местечке, где им никто не помешает. Стайлз заливисто и игриво рассмеялся, испортив всю серьезность момента, за что получил смачный шлепок пониже поясницы.

- Вас подождать? - любезно окликнул их Питер, пока щенки догоняли, что вообще творится и куда смотался их вожак со своей ценной ношей.

- Нет! - одновременно ответили ему Стайлз и Дерек. Переглянулись и рассмеялись.

Ладно, Стайлз, признай уже, что поездка в Канаду была не такой уж плохой идеей. Верно сексопатологи говорят. Все дело в смене обстановки.

***

Широко распахнув глаза, Стайлз глядел на кружащие и мягко падавшие вниз большие белые хлопья снега. Завороженный этим хаотичным, но таким естественным танцем, он все ждал, когда хоть одна снежинка попадет на его горевшие, пульсировавшие, искусанные и все еще жаждущие страстных поцелуев губы - растает, превратившись в хрустальную капельку, которую он слижет, чтобы попробовать настоящую зиму на вкус.

Горячая волна острого, тягучего наслаждения накатывала вновь и вновь в ритме рваных проникновений - глубже, быстрее, резче, медленнее, едва входя, до самого конца. Стайлз задыхался от нехватки воздуха, не успевая дышать, и заходился новым громким, несдержанным стоном в ответ на очередной порывистый толчок. Он опустил мутный взгляд, похотливо глядя на Дерека из-под трепещущих ресниц, и развязно провел языком по опухшим губам. Сейчас его очередь пожирать взглядом совершенное, напряженное тело волка, удовлетворенно отмечать, как расширяются его зрачки, когда он сильнее сжимает его в себе, а потом расслабляет дырку, смиренно принимая его в себя. Раз за разом, снова и снова. Он умоляет Дерека не останавливаться, продолжать, больше, еще, еще! Он жадный, он хочет, чтобы Дерек был только его, смотрел лишь на него и любил его одного - так, как он умеет лучше всего, заставляя его выгибаться, извиваться, метаться на постеленном на землю раскрытом спальном мешке. Он спасает спину от холода промерзлой почвы, но не от впивающихся в лопатки и поясницу неровностей лесного дерна. Но Стайлз не замечает никаких неудобств, он целиком и полностью поглощен процессом.

Стайлзу нравится, как Дерек чутко реагирует на все изменения, происходящие с ним, предугадывает и исполняет его желания. Волк - идеальный любовник, и парень тает и течет в его умелых руках. Стайлз мягкий, гибкий и податливый, как пластилин, и Дерек делает с ним все, что ему вздумается. А Стайлз ему это позволяет. Поднимать выше свои бедра, давать сводить себя с ума на грани боли и удовольствия, брать жестко и грубо, оставляя синяки на молочной коже от впивающихся в нее пальцев и губ. Дерек резко наклоняется, загоняя член до основания, до характерного шлепка, и впивается зубами в тонкую кожицу над кадыком, кусает и тянет ее, и Стайлз жалобно скулит, потому что волк перестает двигаться, а это жаркое трение внутри и постыдные, хлюпающие звуки все, что ему сейчас нужно, чтобы, наконец, кончить. Но Дерек не собирается над ним сжалиться: Стайлз заслужил наказание, и лучше ему быть хорошим мальчиком, чтобы не разозлить волка еще больше.

- Дерек… - жалобно скулит Стайлз, внутри него всего так много, слишком много, и когда он пытается податься навстречу, слышит угрожающее рычание, вибрацией проходящее сквозь его кожу и доходящее до сладко сжимающегося в ужасе и восторге нутра. - Пожалуйста… - он готов умолять, если это поможет. Но в ответ Дерек лишь сильнее сжимает пальцы у основания его члена, пережимая уретру, и Стайлз физически не может кончить - от все возрастающего давления и напряжения он плачет, кусается, царапается и снова скулит, когда Дерек выпрямляется и продолжает методично трахать его, доводя до полубессознательного состояния.