Ночь, которая решила все

— Оливия, ваша комната наверху, вторая справа. И принесите мокрые джинсы, я брошу их в стиральную машину, — предложила Мим.

Лукас вышел на улицу, а Оливия поднялась на второй этаж. Ей очень понравились разрисованные балясины и деревянные украшения лестницы. Дверь в ее комнату была открыта, там стояла кованая кровать, накрытая лоскутным одеялом. Через некоторое время появился Лукас с ее дорожной сумкой в руке. Он поставил ее на кровать.

— Ты взяла с собой еще одни джинсы?

— Я в отличие от тебя не путешествую налегке, поддела она его. Он не взял с собой даже туалетные принадлежности.

— У меня здесь есть все, так удобнее. — Он повернулся, чтобы уйти, но остановился в дверях. — Спасибо, что не рассердилась на Русса.

Она внимательно посмотрела Лукасу в глаза.

— Он испугался, что я ударю его, да?

— Русс не привык к доброму отношению. Его отец и бил и орал на него, и он до сих пор ожидает этого, особенно от незнакомых людей.

— Ну, уж от меня он не дождется ни того, ни другого. Тебе-то об этом известно.

— Иногда не знаешь, как человек поведет себя, пока не увидишь его в конкретной ситуации, — уклончиво ответил Лукас.

— Ты привез меня сюда, чтобы познакомить со своей жизнью или проверить, пройду ли я что-то вроде теста?

— И то, и другое, — он ответил после недолгого молчания.

— Понятно. — Она обиделась.

— Оливия…

— Все нормально, Лукас. Просто теперь я буду следить за каждым своим шагом.

Когда он вышел, ей захотелось разбить что-то или… разрыдаться. Опять эти гормоны.

После десерта Оливия настояла на том, чтобы Мим разрешила ей помочь на кухне. Тогда мальчики смогут провести больше времени с Лукасом. Убирая со стола, она задумалась, искренне ли предложила помощь или хочет заработать себе побольше очков? Черт бы побрал Лукаса. Из-за него она начала анализировать свои поступки.

Мим осторожно расспрашивала Оливию о ее прошлом, и Оливия тоже задавала вопросы. Она узнала, что ранчо принадлежало семье Уатта уже несколько поколений, и что Мим не могла иметь детей, поэтому они брали чужих ребятишек, которые на время нуждались в убежище и чьи-то заботе.

Сцена, которую она увидела в гостиной, когда закончила помогать Мим и вышла из кухни, заставила ее остановиться в дверях. Лукас, Тревор, Курт и Джерри играли в домино, растянувшись на полу перед камином. Русс сидел у Уатта на коленях и слушал сказку. В камине потрескивал огонь.

Всю жизнь Оливия мечтала о сестре или о брате, о большой семье. И сейчас, наблюдая за мальчиками, Лукасом и Уаттом, поняла, что между ними существует тесная связь, какая существует в большой семье, между родственниками. Закончив читать, Уатт сказал Руссу:

— Тебе и Курту пора спать. Тут Русс увидел Оливию, соскочил с коленей Уатта и подбежал к ней:

— Хочешь посмотреть мои грузовики?

— Че ей смотреть на твои грузовики, у тебя их всего два, — тряхнул головой Тревор. — Ведешь себя как маленький.

Оливия поняла, что дети хотели внимания к себе, которого им так не хватало.

— Русс, наверно, больше всех игрушек любит свои грузовики. А разве у тебя нет чего-нибудь такого, что ты бережешь больше всего на свете? спросила она Тревора.

— У меня есть стеклянные шарики, — тихо ответил Тревор.

— А кошачий глаз есть?

— Есть несколько. — Он был явно удивлен ее осведомленностью.

Русс потянул ее за руку:

— Ты пойдешь со мной?

— Ну конечно пойду, — улыбнулась она ему. Поднимаясь с Руссом по ступенькам, она чувствовала, как Лукас пристально смотрит ей вслед.

Когда все мальчики были в постели, Мим приготовила себе и Оливии по чашке чая, Лукас с Уаттом предпочли кофе. Постепенно разговор затих, и Мим обменялась взглядом с Уаттом. Они встали.

— Возьми подушки и одеяло в прачечной, — обратилась Мим к Лукасу. Уатт обнял жену за плечи.

— Дорогая, он сможет сам о себе позаботиться. Доброй вам ночи. Увидимся утром.

— Ты собираешься спать здесь? — спросила Оливия, сидя на противоположном краю софы.

Ругая себя за то, что вел себя с Оливией грубо, Лукас понимал, что их разделяют не только подушки, лежащие между ними на диване.

— Софа раздвигается.

Их глаза встретились. После долгого молчания она прокашлялась.

— Я тоже, пожалуй, пойду спать.

Прежде, чем она стала еще дальше от него, а Лукасу казалось, что с наступлением ночи дистанция между ними резко возрастала, он сознался:

— Я волновался, как пройдут эти выходные, Оливия. Я не знал, как ты примешь все это.

— Ты имеешь в виду мальчиков?

— И Мим, и Уатта. И простую сельскую жизнь.

— То, что у меня нет ботинок, не означает, что мне не нравится жизнь на ранчо.

— Ты еще почти ничего не видела.

— Надеюсь, завтра ты мне покажешь? Взгляд ее таз явно был бесхитростным, и он понял, что ей действительно здесь нравится.

— С этого завтра и начнем.

Она улыбнулась, и ее голос стал мягче:

— Хорошо.

Раздосадованный тем, что ему приходится постоянно бороться со своим желанием, он потихоньку придвинулся к ней, так что их колени соприкоснулись.