Ночь, которая умирает

— Постараюсь объяснить. Примите во внимание два момента: с одной стороны — человек, который умеет говорить, с другой — его кузен шимпанзе, который говорить не умеет. У каждого — большой мозг. У каждого — полностью сформировавшаяся гортань. У каждого — артикуляционный аппарат, необходимый для речи. С точки зрения физиологии нет видимой причины, по которой шимпанзе не должны были бы разговаривать. И дело не в том, что они не могут формировать звуки. Они могут — кое-кому из них даже удавалось произносить слова.

Давно, в начале пятидесятых, была такая шимпанзе по имени Викки. Ее воспитывали под строгим контролем и научили произносить три слова: «мама», «папа», «пить». Эти слова она произносила очень отчетливо. Викки могла также издавать и другие звуки — как гласные, так и согласные, — но они получались невнятными и не шли ни в какое сравнение с человеческой речью. Эти эксперименты полностью разрушили теорию, утверждавшую, будто шимпанзе не могут произносить членораздельные звуки. И все-таки… возьмите собак. Даже их — хотя физиологических различий намного больше — можно научить копировать слова, причем так, чтобы их нетрудно было разобрать. В сравнении с собаками шимпанзе выглядят весьма плачевно. Однако если вы оцените результаты экспериментов по визуальной коммуникации с шимпанзе посредством символов, то увидите, что здесь обезьяны лидируют и, вне всякого сомнения, обладают разумом, достаточным для того, чтобы налаживать общение. Таким образом, есть какая-то другая причина, отчего шимпанзе не разговаривают. Благодаря Адаму я понял, в чем здесь суть.

— Так расскажите же и нам. Теми же словами, которыми вы объясните все присяжным. И запомните, Мак, порой присяжные выкидывают странные штуки. Никогда не скажешь заранее, что они замышляют. Мне кажется, в ваших словах уже есть противоречие. Со слов Рут я знаю, что в раннем детстве Адаму сделали операцию, чтобы он мог говорить. Зачем же она понадобилась?

— Ага. Это могло бы стать уликой, но… Как вы понимаете, в те дни мы знали намного меньше. Делмар боялся, что если в развитие Адама не вмешиваться, он никогда не научится говорить: из-за отличий в определенных двигательных центрах у шимпанзе их конфигурация и расположение нервных узлов иное, чем у человека. Пришлось прибегнуть к хирургическому вмешательству — очень тонкая работа, но… бесполезная. Теперь-то мы знаем, что к проблеме нужно было подходить с другого конца: Адам не мог — и никогда не сможет — использовать речь так, как это делаем мы. Его способ общения построен исключительно на телепатии.

— Да-а… Послушайте, нам нужно быть предельно осторожными. Вся эта история скорее всего произведет весьма скверное впечатление на присяжных. Когда они усвоят, что Адам способен проникать в их черепа… Нет, я даже представить не могу их реакции…

— Бад, все, что от вас требуется, — это задавать правильные вопросы. Слушайте меня, и вы узнаете какие именно. Я обещал, что дам вам добротное научное объяснение феномена, и я это сделаю.

— Хорошо, хорошо… Давайте объясняйте. Соловья песни кормят.

— Согласен. Я собираюсь привлечь внимание присяжных к физическому облику Адама. Это еще один ключ. Возможно, речь идет о видовой характеристике — о том, что отличает его как от «сапиенсов», так и от "панов"[11].

Когда Адам вступил в подростковый возраст, мы отметили, что его череп развивается в весьма странном направлении. Дело не столько в объеме и весе мозга, сколько в распределении мозгового вещества. У Адама, как и у нас, сильно развиты лобные доли мозга, но расположение их в полости черепа иное. И в отличие от человека у Адама низкий свод черепа. Причина этого — в данном конкретном случае — в том, что мозг Адама запрограммирован на экстенсивное развитие височных долей. Ради того чтобы обеспечить для них место, череп раздался в стороны и приобрел уплощенную форму. Долгое время нас с Делмаром очень заботило — мы никак не могли определить, норма ли это или своего рода деформация. Не с чем было сравнивать. Но затем, когда мы заполучили сканирующее устройство и началась настоящая работа, то приступили к созданию неврологической карты мозга Адама, и тут обнаружился ряд интересных особенностей. Прежде всего в височных областях были сильно увеличены внутричерепные артерии. Кора мозга в этих местах тоже оказалась слишком толстой, а также наблюдались значительные отклонения в размерах, расположении и развитии таламуса.

— Гм, Мак… Это все очень красивые слова. Но будьте поосторожней, когда вам придется произносить их перед присяжными.

— Мы позаботимся об этом, когда настанет время. Кстати, вы успеваете следить за ходом моих рассуждений?

— Пока удавалось.