Ночь, которая умирает

Оттолкнувшись от этого алогичного постулата, Брауер вернулся к логике компьютера. Допустим, Чаркет благополучно или с аварией посадил звездолет на одной из планет Беллатрикс. В случае если это благополучно произошло бы на обитаемых планетах, его бы нашла экспедиция ТОТИВАКа. Ему не миновать того же и при аварийной посадке на других планетах…

А раз экспедиция не нашла Чаркета и он не стал бы по своей воле садиться на Беллатрикс I, IV и V, напрашивался один-единственный вывод: Чаркет совершил аварийную посадку именно на одну из этих планет.

Брауер самодовольно ухмыльнулся. Чистая дедукция, не то что знаменитые истории легендарного мистера Холмса, чьи так называемые «дедукции» на самом деле являлись обычной индукцией. Оставалось только найти доказательства.

С сочувствием подумал Брауер о тех бедолагах, что обеспечивали ТОТИВАК разнообразной информацией, сидя в Верхнем Онтарио. Как они должны ему завидовать!

Ведь он приступал к настоящему розыску преступника!

К тому же после короткого раздумья ему удалось еще больше сузить зону поисков. Если бы Чаркет потерпел аварию на Беллатрикс I или V, природные стихии давно бы уничтожили следы его присутствия на этих планетах. Более того, к Беллатрикс V Брауер не мог даже приблизиться.

Но Беллатрикс IV, одинокая скалистая Беллатрикс IV…

Если Чаркет сел там, среди безучастных лишайников, он найдет доказательства посадки: разбитый звездолет, инструменты, быть может, даже тело. И еще раз взвесив шансы на успех, Брауер решил начать поиски Чаркета с Беллатрикс IV.

Он понимал, что его ждала долгая, кропотливая работа. Несложный расчет показал, что для тщательного осмотра всей поверхности с орбиты потребуется не меньше месяца. И Брауер запасся терпением: многочисленные примеры, почерпнутые из книг, помогали ему.

Однако ждать пришлось недолго. Вмешалась удача, над которой всегда посмеивались, хотя частенько именно она играла в расследовании решающую роль. Звездолет кружил над Беллатрикс IV лишь семнадцать часов, когда догадки и умозаключения Брауера получили реальное подтверждение: масс-детекторы зафиксировали наличие разбившегося о скалы корабля.

Удары сердца гулко отдавались в ушах, когда Брауер повел звездолет на посадку. Экспресс-анализ атмосферы показал, что она пригодна для дыхания, и Брауер выскочил на голую равнину.

В ста ярдах от него лежал точно такой же одноместный звездолет. При посадке он повредил хвостовое оперение, перевернулся и уткнулся носовой частью в черный базальт. К счастью, при падении он лег люком кверху и пилот смог выбраться наружу. Люк так и остался отброшенным.

Брауер подошел поближе, оглядываясь в поисках скелета. Но ничего не нашел: вероятно, Чаркет куда-то ушел, когда у него кончилась еда.

Он сфотографировал разбитый звездолет, забрался в люк. И удивленно мигнул. Внутренний отсек не производил впечатление покинутого тридцать лет назад. Наоборот, казалось, что в звездолете жили. Но каким образом?

В ту же секунду он обнаружил ответ. Сообразительный Чаркет перед отлетом затащил в звездолет пищевой синтезатор Карстера. А с синтезатором уже можно прожить… Возле него высилась горка камней: Чаркет готовил себе еду, бросая их в молекулярный конвертер синтезатора.

За исключением синтезатора и люльки, во внутреннем отсеке ничего не было. Попутно Брауер получил подтверждение еще одной догадки: на полу, вырванные из гнезд, валялись провода устройства для подачи сигнала бедствия.

Брауер все сфотографировал, вылез из люка… и ахнул.

Через голую равнину к звездолету плелся тощий, согбенный старик со спутанной седой бородой.

Несомненно, он возвращался с прогулки.

Чаркет.

Не кто иной, как Чаркет. Тридцать лет одиночества наложило свои следы, но за глубокими бороздами морщин и нечесанной бородой просматривалось остроглазое лицо хитрого молодого преступника, запечатленное на полицейском объявлении. Все еще не веря своим глазам, Брауер спрыгнул на землю и осторожно двинулся навстречу старику.

Их разделяло не более двадцати футов, когда тот заметил Брауера. Старик остановился как вкопанный, покачнулся, поднял руку с крючковатыми пальцами, указал на звездолет Брауера, затем на него самого.

Бескровные губы шевельнулись. Изо рта вырвался хрип, затем невероятным усилием старику удалось произнести: "Ты… ты…"

Потрясение оказалось слишком велико. Старик споткнулся и рухнул лицом вниз.

Оцепенение, охватившее Брауера, сняло как рукой. Он подбежал к старику, опустился на колени, сунул руку под ветхую рубашку, коснулся костлявой груди.

Тишина. Тишина смерти.

Пальцы Брауера нащупали под рубашкой сложенный лист. Брауер вытащил его и развернул дрожащими руками. Это было потрепанное, выцветшее от времени, но еще различимое объявление о розыске сбежавшего преступника. Брауер перевел взгляд с ухмыляющегося молодого человека на лицо старика.

Никаких сомнений. Это Чаркет. Каким-то чудом ему удалось выжить — в компании лишь одного пищевого синтезатора. Тридцать лет провел он в полном одиночестве, без единой книги и домашнего животного на безжизненной Беллатрикс IV.