Ночь, которой не было (СИ)

— Плохо? — от переживаний в голосе мужчины хочется плакать. — Пошли, для начала тебе нужно поесть. И ты нам ничего не испортила, слышишь? Ты делаешь этот праздник только лучше.

Одной рукой Сэм забирает у меня еду, а второй сжимает мою ладонь. От этого невинного касания разряды двести двадцать по телу без остановки. Мужчина тянет за собой, а я не могу перечить. Словно всю волю сожгло этим током, превращая в безвольную амёбу.

— Кто-то пытался сбежать от нас, — бесстыдно сдаёт меня Сэм, стоит Алексу удивлённо посмотреть на наши сплетённые руки. — Пришлось убеждать, что мы рады её присутствию.

— Конечно рады. Что за глупые мысли, принцесса? Ты только скажи, мы можем по-разному убедить.

И от этого тона никаких приличных мыслей. Качаю головой и усаживаюсь на своё место. Подтягиваю к себе тарелку с паэльей, хотя есть больше не хочется. Катаю рис по тарелке, погружаясь в свои мысли.

— Вот мы придурки! — Алекс выкрикивает это так громко и неожиданно, что вскидываюсь в переживаниях. — Мы не спросили, что ты любишь из еды. Может, нужно было приготовить что-то другое?

— Я думала, что вы не любите готовить. А если бы я хотела что-то другое, я бы приготовила и это. Блюдом больше, блюдом меньше.

— Тогда почему не ешь?

— Собралась вас отравить, а ты весь план испортил.

— Из твоих рук — хоть яд.

Говорит такой лёгкостью, будто не заставляет проклятых бабочек биться в припадке в моей крови.

— Тогда продолжим игру?

Алекс подливает вино в бокалы и откидывается на диване, будто придумал уже все каверзные вопросы. У меня ощущение, что нахожусь на тонком льду. Он уже начал покрываться трещинами, угрожая опасностью. А я словно только прыгаю на нём, желая проверить на прочность. Вот-вот провалюсь в пучину безумия, но не стараюсь отойти к безопасному место. Скольжу вокруг, боясь, что выдержка закончиться, но при этом надавливаю и жду, когда покажется вода.

— Юнне не очень хорошо от вина. Так что лучше пока притормозить, Ал.

— Да? — впивается взглядом карих глаз. Скользит по лицу, внутрь проникает. — Мне кажется, что это было оправданием сбежать от нас. Но мы так легко не отпускаем, принцесса.

Мне стыдно от того, что обман раскрыли. И то, как Сэм хмуриться, замолкая, делает всё только хуже. Мне от подглядываний и откровенности об отношениях с Архиповым так неловко не было.

— Ладно, — я поднимаю бокал с тонкой ножкой и чуть улыбаюсь. Ложь во время игры никто не отменял. — Я никогда не сбегала от родителей первым попавшимся рейсом.

Кажется, именно так описал Алекс их внезапный приезд. И да, мужчины пьют, недовольно стреляя в меня взглядами. Не одним им загонять меня неудобными вопросами.

— Ауч, принцесса, по самому больному, — но Сэм улыбается и в разноцветных глазах ни капли обиды. — Вот так и открывай тебе секреты.

— Так почему всё-таки вы сбежали? Ну не могло же всё быть настолько плохо?

— Было ещё хуже, — мужчина пожимает плечами, цепляя кальмар со сковородки. — По мнению родителей, игры это не серьёзно и вскоре я пойму это, а мне будет сорок. И всё в таком духе.

— Но твоя игра бестселлер во всём мире. И не одна, мой бывший говорил и о других.

— Да, но это всего лишь игры, — Сэм пищит, будто передразнивает заезженные разговоры. — И то, что Алекс юрист, ни капли не помогает.

— Почему? — я подаюсь вперёд, будто услышу главную тайну человечества.

— Вот Алекс умница. Он выбрал правильную профессию, твёрдо стоит на ногах. Бесит, — мужчина вдруг смущается и потирает щёку. — Прости, меня заносит на этой теме. Не обращай внимания.

— Да, расскажи танцовщице, у которой мать депутат, о том, что такое непринятие твоего выбора.

— И вечно закатывание глаз, когда говоришь о своих успехах.

— Да! А потом, когда что-то не получилось, вместо поддержки только цоканье языком и…

— Я же говорила!

Фразу мы заканчиваем одновременно, наполняя комнату смехом. Приятно, когда кто-то знает и разделяет то, через что тебе приходиться пройти. И непонимание выбора, и постоянные попытки переубедить. Разговоры о том, что нужно найти приземлённый вариант, который принесёт деньги. А танцы оставить в качестве хобби. И единственный вопрос на успех — а сколько мне удалось заработать. Будто больше ничего нет значимого, кроме финансов.

Деньги, деньги, деньги.

И не важно, насколько ты счастлива в этот момент и каким трудом добивалась успеха.

— А слова о старости? — Сэм пересаживается ко мне, продолжая разговор. Я усаживаюсь боком, полностью сосредотачиваясь на нашем разговоре. — Что тогда не сможешь работать и прочее. О, прости, думаю в танцах это ещё актуальней.

— Да. Особенно после аварии. Последний год академии я заканчивала с огромным трудом, так как я уже не могла танцевать так же, как раньше. Угадаешь, что сказала мама?

— Про то, что образование нужно было брать другое?

— Да!

Я давлю смешок от радости, что Сэм понимает. Но полтора года назад мне было совсем не смешно. Лежать в больнице и не знать, что тебя ждёт завтра. Слушать неутешительные прогнозы врачей, что танцевать я совсем не смогу. И агония от этого была намного больше, чем от прооперированного носа.