Ночь кровавой луны

– Хуже, – прошептала Бася. – Она смеялась надо мной. И над ним! Говорила, что мы двое недоразвитых детей. Что она прекрасно знает, что мы жить уже не можем друг без друга. И еще она мне угрожала. Сказала, что у нее остались фотографии, ну, те… Где я еще в компании Саввина, понимаете? Она действительно собиралась отдать Игорю их. Я спросила ее – зачем? Ты ведь его не любишь… Она рассмеялась и заметила, что у нее, видите ли, это еще в разряде непонятого. То есть будто она еще не до конца все для себя решила. И в любом случае… Я же вам сказала, что в последнее время Маша была не одна. Было как бы две Маши. Одна вполне нормальная, спокойная и добродушная, а вторая… Злобная? Нет… Скорее обиженная на весь мир за собственные грехи и желающая погрузить всех в бездну. Так вот, она сказала, что в любом случае Игорь принадлежит ей, а собственность есть собственность! Она выразилась это именно так – моя собственность. А я не могла этого допустить – не из-за себя, из-за него! Хватит и порочной жены, так еще я тут окажусь ничуть не лучше! У него бы разбилось сердце! Я не знаю, откуда взялся топор. Может быть, она сама его достала – не знаю, правда, зачем. Да мало ли? Но я очень хорошо помню, что совершенно хладнокровно подумала – топор. Это выход. Это все решит.

– Боже… – прошептала я.

– Я это сделала, и… Я ничего не чувствовала, кроме облегчения, Саша! Ни-че-го… И мне показалось, что она тоже не чувствовала ничего, кроме облегчения…

* * *

– Вот такая история, ма, – сказала я. – Все так грустно… И Бася. Она совсем не показалась мне плохим человеком. И все-таки она убийца! Ма, неужели зло в этом мире может проникать повсюду? Все так запутано, и нам кажется, что мы творим добро, защищая кого-то молчанием, а на деле творим зло! Впрочем, он ведь не виноват, правда, мам? Он действительно никак не мог подумать на Басю! Поэтому и молчал, боясь, что потеряет еще и детей, хотя, как ни странно, опасность-то исходила совсем не от бандитов…

Она ничего мне не ответила. Только подошла и прижала мою голову к своему плечу.

– Ох, Сашка, ушла бы ты с этой работы! Не для тебя все это…

Я уже хотела ответить ей, что она не права. Что это моя работа, и я на своем месте.

Но в дверь позвонили.

Я открыла дверь. На пороге стоял Пенс, в одной руке у него был маленький букет подснежников, а в другой – мотоциклетная каска.

– Пенс, – счастливо выдохнула я. – Ты хочешь сказать, что сезон начался?

– Вообще-то я хотел сказать, что я тебя, кажется, люблю, – сказал Пенс, протягивая мне цветы. – Но сезон действительно начинается.

– Йеху, – прошептала я. – Здорово, Пенс!

– Первое или второе?

– Все и сразу, – счастливо зажмурилась я.

Если, кстати, к нему присмотреться, то в его чертах есть что-то похожее на Даймона Хилла. Так – выходит, что «гильотинщица» Оля постаралась на славу!