Ночь масок

Сама она всегда была выше сверстников в школе и ненавидела своё тело за его размеры. А леди Лайл носила своё тело, как гордая лесная сосна; на голове у неё красовалась масса волос, уложенных в корону, так что она всегда надевала один лишь шарф. Двигалась она с величием, которое, как представляла себе Гвеннан, было присуще королевам в те времена, когда они не только представительствовали, но и правили.

Впрочем, жизнь самой Гвеннан содержала довольно мало оснований для суждений. Как у племянницы Нессы Даггерт, у неё были очень ограниченные возможности для общения. Всякое расширение физических горизонтов строжайше преследовалось. Мисс Несса возглавляла городскую библиотеку, и вся её жизнь была посвящена выполнению долга. Она воспитывала Гвеннан: причём взялась за это очень неохотно, исключительно из чувства долга, после гибели непоседливых своевольных родителей девочки. По городским стандартам, она делала для девочки всё возможное. Её кормили и одевали в соответствии со строгими представлениями мисс Нессы о приличиях, хотя эти представления всё больше оспаривались внешним миром.

Гвеннан не училась в колледже. Когда она закончила школу (она никогда не считалась хорошей ученицей, потому что занималась только теми предметами, которые её интересовали, а остальное пропускала мимо себя), мисс Несса уже тяжело болела, впрочем, отказываясь подчиниться болезни. Она намерена была до конца держать вожжи правления своего маленького мирка в собственных руках, и Гвеннан стала её руками и ногами, её слухом и зрением.

Девушка не противилась и не хотела иного. Не только успешно воспитанное в ней чувство долга препятствовало этому; она всё больше и больше боялась жизни за пределами своего узкого мирка. В общении с другими ей всегда не везло, и она нашла убежище — в книгах.

Со временем она начала понимать, что в ней живёт какое-то внутреннее влечение. Пока ещё очень бесформенное. Она читала — о, как она читала! — книги по истории, отчёты об археологических открытиях, всё то, что касалось странных фактов, не укладывающихся в общепризнанное специалистами. Странно, но сама Гвеннан никогда не испытывала желания присоединиться к искателям неведомого. Возможно, она слишком сомневалась в общепризнанных теориях. И, внешне оставаясь послушной добровольной помощницей мисс Нессы, внутренне она искала, спрашивала, сомневалась.

Некогда ей снились сны. И этим утром, стоя между камнями, она смутно вспомнила те свои сны. Маленькой она считала всё снящееся «реальным» и легко об этом рассказывала, но её обвинили во лжи. Постепенно она поняла опасность «странности» и с готовностью согласилась, что всё это она выдумала.

Но потом сны исчезли, и она была этому только рада. Потому что последние сны превратились в кошмары, они пугали её, и ей пришлось отгородиться от них стеной.

Мисс Несса умерла два года назад и оставила Гвеннан дом, очень скромный счёт в банке (несмотря на спартанский образ жизни, болезнь почти истощила её сбережения, собранные в течении всей жизни путем строгой экономии) и своё место в библиотеке. Город, привыкший к тому, что во время болезни все обязанности мисс Нессы и так исполняла Гвеннан, поставил её на это место. Единственное изменение в её жизни заключалось в том, что она стала чуть больше зарабатывать и таким образом смогла увеличить своё драгоценное собрание книг.

Наступил день, свет залил камни и уничтожил все следы линий. Гвеннан надела перчатки, повернулась — и застыла. Она была не одна.

Человек, появившийся столь неслышно, не стал подниматься на насыпь, он стоял у её подножия, серьёзно глядя на девушку. Высокий мужчина — Лайл! Внешне похож на леди Лайл. Более жёсткое, ястребиное лицо в то же время носило отчётливые черты семейного сходства.

Несмотря на холод, он стоял с непокрытой головой, слегка склонив её и внимательно разглядывая девушку из-под полуприкрытых век. Кожа — не по сезону смуглая, загорелая, волосы — густые, золотистые, и подстрижены короче, чем требует мода.

Но глаза, внимательно следившие за ней, были такими же яркими и голубыми, как и у леди Лайл. Гвеннан неловко переступила с ноги на ногу. Она нарушила границы, и то, что придётся иметь дело с Лайлами на их территории, её слегка пугало.

— Кто вы? — резко спросил он.

Но Гвеннан не собиралась поддаваться тревоге. Она отошла на несколько шагов от камней.

— Гвеннан Даггерт, — её имя для него, вероятно, ничего не значило. Она спешно пыталась придумать оправдание своему пребыванию здесь. Выдать тайну — нет, этого она не перенесёт.

— Гвеннан Даггерт, — повторил незнакомец. — И что привело вас сюда, Гвеннан Даггерт? — веки его поднялись, и он окинул её высокомерным вызывающим взглядом. Возможно, у него было на это право.

— Случай… — лучше она ничего не могла придумать.

Он рассмеялся: «Случай?» Голова его медленно повернулась из стороны в сторону: он отрицал сё ложь. Но выражение его лица изменилось, с него как будто спала какая-то тень, и оно открылось полностью. На нём отразилась насмешка, будто он счёл сё совсем глупой, неспособной даже на правдоподобную ложь.