Ночь – мой дом

Если Джо примет предложение, у него будет несколько дней, чтобы поговорить со своими агентами, собрать своих бойцов, правильно выстроить фигуры на доске. Пока Мазо с подручными, снова сев в поезд, будет катить на север, Джо может слетать в Нью-Йорк, поговорить с Лучано напрямую, положить ему на стол ведомость с отчетом о доходах, показать, сколько сможет зарабатывать для него Джо и сколько он будет терять на тупице вроде Крота Пескаторе. И велика вероятность, что Счастливчик прозреет, и они справятся с этой проблемой как можно бескровнее.

— Предпочел бы стать бригадиром, — произнес Джо.

— О! — Мазо расплылся в улыбке. — Вот и молодец. — Он ущипнул Джо за обе щеки. — Вот и молодец.

Мазо выбрался из кресла, и Джо встал тоже. Они обменялись рукопожатиями. Они обнялись. Мазо расцеловал его в обе щеки — в те же самые места, которые только что щипал.

Джо пожал руку и Кроту, сообщив, как ему не терпится начать работать с ним.

— У меня, — напомнил Крот.

— Верно, — согласился Джо. — У тебя.

Он направился к выходу.

— Поужинаем сегодня вечером? — предложил Мазо.

Джо остановился в дверях:

— Конечно. «Тропикале» в девять, подойдет?

— Конечно подойдет.

— Хорошо. Я закажу лучший столик.

— Чудесно, — одобрил Мазо. — И позаботься, чтобы к тому времени он уже был мертв.

— Кто? — Джо снял пальцы с дверной ручки. — Кто?

— Твой друг. — Мазо налил себе чашечку кофе. — Тот, жирный.

— Дион?

Мазо кивнул.

— Он ничего не сделал, — возразил Джо.

Мазо поднял на него взгляд.

— Или я что-то упустил? — спросил Джо. — Он всегда приносил отличную прибыль и отлично стрелял.

— Он предатель, — заметил Мазо. — Шесть лет назад он тебя заложил. А значит, он снова может это сделать — через шесть минут, или через шесть дней, или через шесть месяцев. Я не могу допустить, чтобы у моего сына работал предатель.

— Нет, — сказал Джо.

— Нет?

— Нет, он меня не закладывал. Это сделал его брат. Я тебе говорил.

— Я помню, что ты мне говорил, Джозеф. И я знаю, что ты солгал. Одну ложь я тебе позволил. — Он поднял указательный палец, добавляя сливки в свой кофе. — Хватит. Прикончи этого ублюдка до ужина.

— Мазо, — произнес Джо, — послушай. Это сделал его брат. Я точно это знаю.

— Точно знаешь?

— Да.

— И ты не врешь мне?

— Я тебе не вру.

— Ты ведь сам знаешь, что будет, если ты меня обманываешь.

Вот черт, подумал Джо, и ты явился сюда забрать мою контору под своего никчемного сына, долбаного урода. Да уже и забрал.

— Я знаю, что будет, — ответил Джо.

— Стало быть, придерживаешься своей легенды. — Мазо бросил кубик сахара в чашку.

— Потому что это не легенда, а правда.

— Вся правда и ничего, кроме правды, а?

Джо кивнул:

— Вся правда и ничего, кроме правды.

Мазо медленно и грустно покачал головой. Дверь за спиной Джо открылась, и в комнату вошел Альберт Уайт.

Глава двадцать четвертая Как ты встретишь свой конец

Джо сразу же заметил, как постарел Альберт Уайт за эти три года. Канули в прошлое костюмы белого и кремового цвета, пятидесятидолларовые гетры. Ботинки его немногим отличались от башмаков на картонной подошве, какие носят бездомные, живущие на улице или в палатке, заполонившие теперь всю страну. Лацканы его коричневого костюма обтрепались, рукава протерлись, а стрижка была такая, какую человеку может сделать дома неумелая жена или дочка.

И уже потом Джо заметил, что в правой руке тот держит пистолет-пулемет Сэла Урсо. Джо узнал этот «томпсон» по отметинам: Сэл всегда поглаживал тот левой рукой, сидя с оружием на коленях. Урсо по-прежнему носил обручальное кольцо, хотя его жена скончалась от тифа еще в двадцать третьем, незадолго до того, как он перебрался в Тампу работать на Лу Ормино. Когда Сэл поглаживал свой «томпсон», кольцо царапало металл. И теперь, после долгих лет такого баюканья, на казеннике почти не осталось прежней вороненой синевы.

Альберт поднял «томпсон» к плечу, идя через комнату к Джо. Он смерил взглядом костюм Джо — пиджак, жилет, брюки.

— От Андерсона и Шеппарда? — поинтересовался он.

— От Х. Хантсмена, — поправил Джо.

Альберт кивнул. Отпахнул левый борт собственного недорогого пиджака, чтобы Джо восхитился скромным ярлыком: «Кресдж».

— Судьба моя несколько переменилась с тех пор, как я в последний раз тут был, — сообщил ему Альберт.

Джо ничего не сказал. Сказать было нечего.

— Я вернулся в Бостон. Чуть по миру не пошел, представляешь? Продавал вшивые карандаши, Джо. Но потом я столкнулся с Беппе Нуннаро в его подвальном заведеньице в Норт-Энде. Когда-то мы с Беппе дружили. Давно, еще до этой досадной череды взаимных недопониманий с мистером Пескаторе. И мы с Беппе разговорились, Джо. Твое имя всплыло не сразу, а вот имя Диона — сразу. Видишь ли, Беппе еще мальчишкой торговал газетами вместе с Дионом и с Паоло, тупым братцем Диона. Ты знал?

Джо кивнул.