НОЧЬ НА ДНЕПРЕ

Грузный и вымокший боец терял сознание, его переправили с большим трудом. Вслед за ним втащили на плот четырех барахтавшихся в воде солдат. Один из них отчаянно ругал немецкую батарею.

Нагрузка на плот резко возросла, он угрожающе оседал. А за край его цеплялись из воды еще двое.

Кто-то не выдержал на плоту — в минутной тишине глухо прозвучал панический голос:

— Хана теперь. Не доберемся.

— Кто там труса празднует? — строго оборвал Князев, резко повернувшись на голос.

— Яшка Духовный.

— Духовный?

— Он вечно такой, — пояснил кто-то из бойцов.

В этот момент подъехал Белов. Осветительные ракеты догорели. В темноте, вновь окутавшей реку, лейтенант увидел, что на плоту разместились чуть ли не все бойцы двух взводов. Обе лодки затонули у него на глазах, и Белов ожидал больших потерь. «А может, раненых много?»

На плоту люди сидели так тесно, что в темноте никого нельзя было узнать. Он окликнул Князева.

— Порядок, товарищ лейтенант, — отозвался с другого конца плота бодрый голос парторга. — Прими от нас двух человек, и можем двигаться.

У Белова отлегло от сердца. Он взял не двух, а четырех человек и, выровняв свою шаткую лодку, сейчас же отчалил от плота.

— Поспевайте за мною, товарищ старший лейтенант. Да нажимайте на левый борт. Нас здорово отнесло.

Белов нервничал. Минометный обстрел задержал переправу, рота выбилась из графика и шла сейчас к неведомому тихому берегу. «Высаживаться здесь? А вдруг налетишь на немецкую оборону? Задержишься еще больше, а Мозуренко ждет». От далекого Сталинграда Белов двигался на запад с ним вместе и никогда не подводил командира полка, а тут, в такой ответственный момент… Белов не утерпел — приказал разворачиваться и идти строго вверх против течения.

— Правильно, надо торопиться на подмогу к своим, — поддержал ротного Князев. — Берите у кого что есть под рукой, — обратился он к бойцам.

Течение было немалое, и вначале казалось, что плот и лодка стоят на месте. На самом же деле они медленно, но все же ползли вперед, вдоль правого темного берега, до которого оставалось не больше двухсот метров. Вскоре с реки стал доноситься шум, отдельные голоса, а потом обозначились очертания переправляющихся на правый берег плотов и лодок. Плацдарм приближался. Бойцы оживились, стали грести сильнее.

На беду ночной бомбардировщик вновь «развесил» над рекой до десятка осветительных ракет. Мерцающий свет одной из них выхватил из темноты плот и лодку. И хотя гвардейцы, развернувшись к берегу, быстро уходили из освещенного поля, враг все-таки успел накрыть роту минами. Плот и лодка закачались, как щепки в море. Но течение уже вынесло гвардейцев из-под огня. И если несколько минут до этого солдаты ядовито острили, ругая его, то сейчас они были благодарны течению.

Осколками мин ранило двух бойцов в лодке, а сама она получила пробоины в верхней части. В рваные отверстия с шумом вырывался воздух. Их заткнули, но воздух все же выходил. Князев, рискуя затопить плот, принял от Белова трех человек. Плот осел еще глубже. Двигаться дальше против течения стало невозможно — каждую минуту могла случиться катастрофа.

Белов скрепя сердце приказал поворачивать к берегу.

3. На той стороне

«Не выполнил приказ» — эта мысль гвоздем засела в голове лейтенанта Белова. Берег был еще далеко, еще могла случиться авария с тяжелыми, до предела перегруженными плотом и лодкой, но это уже отошло как-то на второй план. Главное — не выполнен приказ. Командир полка задыхается там под натиском контратакующих немцев, каждый человек у него на счету, а их занесло чёрт-те куда.

Громада берега, увалами — неразличимыми сейчас — подымавшаяся над рекой, начала заволакиваться сизым туманом. С плота, шедшего сзади, время от времени доносился тихий голос парторга: «Осторожно! Дружней!» Стрельба над этой частью реки совсем утихла.

Белов посмотрел на часы со светящимся циферблатом — без десяти четыре. А в три тридцать рота должна была уже высадиться на плацдарме. Отнесло их, пожалуй, километра на два, еще час уйдет, пока доберешься до своих. Как лучше идти? Берегом? Много обрывов, да и пристреляно, наверно, всё; лучше подняться наверх и идти напролом, сбивая вражеские посты. Большое сопротивление вряд ли они встретят: немцы, очевидно, оттянули силы к плацдарму. А если будет? Половину роты потеряешь, пока пробьешься. Хороша помощь Мозуренко — потрепанная рота!

Душевный подъем, какой ощущал Белов, отправляясь с левого берега, сменился раздражением, досадой и неуверенностью. Весь план полетел кувырком. Лейтенанту захотелось сейчас же, немедля, повидать парторга, посоветоваться с ним…

Обрывистый склон позволил лодке подойти вплотную к берегу. Белов первый выпрыгнул на землю, за ним соскочили бойцы. Он приказал им пройти метров на двадцать вглубь и на всякий случай залечь.