Ночь над Сербией

Хозяйка домика оказалась особой говорливой и, разомлев от внимания столичной журналистки, в мельчайших подробностях пересказала все слухи, что ходили среди селян и военных по поводу нападения на Ибарицу и лагерь биологов. Когда же Мирьяна, поохав для приличия над рассказом хозяйки, выразила желание самолично взглянуть на мертвую деревню, та пообещала отрядить ей в помощь своего пятнадцатилетнего племянника, известного сорванца, знающего все горные тропки и способного провести к интересующему месту мимо всех армейских постов.

Племянник по имени Стевен был юношей практичным, с малолетства подрабатывал, проводя туристов по заповеднику, и всего за двадцать марок согласился доставить Мирьяну до нужной точки. На том и порешили. Стевен получил половину суммы в задаток и пообещал зайти за журналисткой к семи утра.

Однако на этом везение кончилось.

На рассвете запыхавшийся подросток сообщил, что за ночь ситуация резко изменилась. В округу на грузовиках доставили два батальона спецназа из самого Белграда, которые тут же принялись прочесывать леса. Как слышал Стевен, ищут пилота сбитого американского «стелса».

Десять марок он честно вернул и посетовал, что пока не может ничем помочь — связываться с десантниками не стоит. Позже, когда все уляжется, он выполнит свое обещание.

Мирьяна сильно удивилась, но виду не подала. О сбитом «F 117A» было известно давно. Несколько дней назад средства массовой информации Югославии твердили об этом без умолку, демонстрируя по всем телеканалам обломки новейшего истребителя. Но НАТО и США заявили, что летчика удалось спасти. А за прошедшие три дня никакой другой «невидимка» сбит не был.

Вырисовывалась парадоксальная ситуация — даже если предположить, что западные лидеры солгали, то как спустя столько времени югославы узнали, что пилот жив и его следует искать именно в этом районе?

Без «крота» в штабе НАТО такое невозможно. Но «крот» сообщил бы о провале спасательной операции гораздо раньше, не стал бы тянуть с подобным известием три дня...

Неужели летчика сдали свои же? Мирьяна почувствовала знакомую дрожь, предшествующую расследованию по настоящему убийственного сюжета. Нюх на такие дела у нее был отменный.

— Слушай, Стевен, — как бы невзначай поинтересовалась журналистка, — а в этих местах легко спрятаться?

— Смотря кому, — рассудительно заявил подросток. — На равнине не очень... Будь я этим летчиком, пошел бы туда, в горы... — он махнул рукой на юг. — Там Косово. И места почище наших — одни болота да горы.

— Не говори глупостей, — прервала племянника тетушка. — Там без проводника и дня не протянешь. Гиблые места. Если животина домашняя за хребет по тропинке уйдет — все, можно обратно не ждать. В болоте утопнет или со скалы сорвется. После войны там шахты были, да взрыв какой то произошел, вот их и закрыли. С тех пор туда никто не ходит.

— Что за взрыв? — поинтересовалась Мирьяна.

— Да кто ж его знает! — отмахнулась хозяйка. — То ли газ взорвался, то ли с динамитом перемудрили, когда новую шахту делали... Народу погибло — ужас сколько! Почти шестьдесят человек. Вот выработки и прикрыли. Это еще при Тито было. Поговаривают, что начальника шахты и главного инженера потом расстреляли. Тогда с этим строго было...

На следующее утро Мирьяна объявила, что уже достаточно отдохнула и собирается возвратиться в Белград. Простившись с хозяйкой и Стевеном, она выбралась на проселочную дорогу до Трепчи, где всего за несколько динаров ее бы подбросили до железнодорожного вокзала.

Перейдя мостик, журналистка через лесок обогнула село и пошла по еле заметной тропинке в гору, оставляя район поисков американского летчика по левую руку от себя и запоминая обратную дорогу. Повторить судьбу туристов ей не хотелось.

Но без риска качественный репортаж не получится.

* * *

Пройдя в глубь болота около километра, Влад выбрал островок посуше, сбросил с плеча рацию, залег у кочки и направил ствол автомата в сторону вражеского лагеря. Туман глушил все звуки, был слышен лишь посвист ветра, да капли дождя шуршали в осоке.

Радостный Кудесник улегся рядом.

— Когда попробуем выйти на связь?

— Надо сначала добраться до какой нибудь вершины, — буркнул Рокотов. — Посмотри paцию. Сможешь на ней работать?

Коннор откинул панель, включил на несколько секунд фонарик и провел пальцем по тумблерам.

— Нет проблем. Модель старая, нас учили работать на подобных еще в летной школе. Мощности хватит.

— Замечательно. Диапазон ваш?

— Ага. С хорошей антенной я с Брюсселем связаться смогу...

— Брюссель нам не нужен, — проворчал биолог. — Передачу легко засечь?

Джесс мрачнел. Упоминание о службах пеленгации не радовало. Радиостанция оказалась отнюдь не новой модели, сигнал распространялся согласно законам магнетизма — радиально во все стороны, так что избежать перехвата передачи было нереально.

Владислав заметил перемену в настроении летчика.

— Во во! Обрадовался раньше времени. Это тебе не новейшие машинки с узконаправленным лучом. Но все равно выбора у нас нет. Придется выкручиваться с имеющимися средствами...

Коннор вздохнул и покачал головой.