Ночь над водой

После обеда Перси прошел в комнату Маргарет, рассказал ей детали. Дом наглухо закроют, на мебель наденут чехлы, слуг уволят. Имение оставят на управляющего, который будет собирать ренту. Деньги положат на специальный счет в банке, их просто нельзя послать в Америку из-за строгих правил по переводу валюты, действующих в военное время. Лошадей продадут, одеяла скрутят и пересыпят нафталином, серебро запрут подальше.

Элизабет, Маргарет и Перси возьмут с собой в дорогу только по одному чемодану, остальные вещи отправят малой скоростью морем. Папа уже купил билеты на клипер компании «Пан Ам», который вылетает в Штаты в среду.

Перси не находил себе места от возбуждения. Он уже пару раз летал на самолете, но тут клипер, совсем другое дело. Это огромный фешенебельный авиалайнер, сегодня же давно звонил бы в Военное министерство и требовал, чтобы ему поручили какое-нибудь ответственное дело. Сейчас у него буквально разрывается сердце.

– А кто подумает о моем сердце?

– Не сравнивай себя с ним. Молодая, вся жизнь впереди... А для него это крушение всех надежд.

– Я не виновата, что он фашист, – глухо заметила Маргарет.

Мать встала.

– Я думала, ты будешь добрее, – произнесла она тихо и вышла из комнаты.

Маргарет вздохнула. Мама красивая женщина, но странная и пассивная. Она родилась в богатой семье, с детства у нее был довольно сильный характер. Ее странности – результат того, что врожденная сильная натура, не получившая образования, не нашла достойного применения. Она могла бы многого добиться в жизни, но ей досталась лишь роль безропотной жены аристократа. И вот сильная по натуре женщина полностью зависит от мужа, вынуждена подчиняться во всем. Что делать в такой ситуации, если нельзя открыто перечить мужу? Один из способов, чтобы тебе совсем не сели на голову, – притворяться, что не понимаешь его, надеть маску пассивной женщины. Маргарет любила свою мать, нежно относилась к ее «странностям», по уже давно поняла, что сама она другая, и решила, что пойдет иной дорогой, несмотря на внешнее сходство. Если ей не дадут получить образование в стенах учебного заведения, она будет учиться самостоятельно. Лучше остаться старой девой, чем выйти замуж за какого-нибудь мерзкого типа, который думает, что вправе помыкать тобой и относиться к тебе, как к прислуге. Впрочем, иногда ей так хотелось быть ближе к матери. Было бы так хорошо поверять ей свои мысли и чувства, получать поддержку и совет. Они смогли бы вместе самоутверждаться, противостоять так называемому «высшему свету», где их воспринимают просто как красивый орнамент, что-то вроде безделушек. Однако мать, видно, давно смирилась и теперь хотела того же безропотного послушания от дочери. Тут она просчиталась. Маргарет им не дастся ни за что. Но что ей делать?

Весь понедельник она не притрагивалась к еде. Есть не хотелось. Она только все время пила чай, пока слуги в спешке сновали по дому в преддверии скорого отъезда хозяев. Во вторник, когда мать наконец поняла, что Маргарет и не думает собираться, она приказала новой служанке, Дженкинс, упаковать чемодан дочери. Разумеется, Дженкинс даже не знала, что складывать, поэтому Маргарет пришлось ей помогать. Таким образом, в итоге матери все же удалось добиться своего, ей вообще частенько это удавалось.

Маргарет разговорилась с девушкой.

– Да, не повезло тебе, только неделю как приступила к работе, а уже лишаешься ее.

– Ничего, барышня, сейчас недостатка в работе не будет. Мой отец говорит, что во время войны нет безработицы.

– И что же ты станешь делать, пойдешь на фабрику?

– Нет, собираюсь поступить на военную службу. По радио передали, что вчера уже семнадцать тысяч женщин вступили в ряды Местной обороны. По всей стране в городах у муниципалитетов огромные очереди. Я видела фотографии в газетах.

– Счастливая, – произнесла Маргарет с грустью. – А я вот тоже буду стоять в очереди, но только у трапа самолета, вылетающего в Соединенные Штаты.

– Вы выполняете волю барона.

– Ладно. Скажи лучше, что твой отец говорит насчет твоего вступления в армию?

– Ничего. Я ему и рассказывать не буду, вступлю, и дело с концом.

– А что, если он придет и заберет тебя?

– Он не имеет такого права. Мне восемнадцать, сама могу отвечать за себя. В этом возрасте любое решение за мной, родители тут ни при чем.

– Ты уверена? – Маргарет раскрыла глаза от удивления.

– Конечно. Все это знают.

– Я не знала, честное слово.

Дженкинс вынесла ее чемодан в холл. Рано утром в среду они уедут. При виде выстроенных в ряд чемоданов Маргарет осознала, что ей, возможно, суждено просидеть всю войну в штате Кентукки, если она по-прежнему будет только страдать. Нет, несмотря на просьбу матери не поднимать шум, придется все-таки пойти на прямой разговор с отцом.